Дерево, камень, птица, вода, цветок,
небо (на тропосферу и стратосферу
не разделённое) и безымянный Бог.
Только таким его можно принять на веру.
* * *
Всё устоится, устаканится,
на самом донышке останется
вино, не для похмельной пагубы,
а лишь для поминанья на губы.
Всё худо-бедно образуется,
обтешется,
пообломается,
уляжется
и зарифмуется.
Или хотя бы попытается.
* * *
Для чего скулить,
проклиная земной удел?
Если ты лишь взвесь –
оседай наравне со всеми.
Нужно просто жить
у начала великих дел,
то есть – именно здесь
и именно в это время.
* * *
Окурки в торт – и празднику конец.
Все разбрелись поспать.
Уже светлеет.
На блюде оплывает холодец,
надкушенное яблоко ржавеет,
три розы умирают в хрустале…
И ни одной бутылки на столе.
Гасите свет!
Хозяин еле жив.
Прилёг в салат.
Не трогайте, оставьте.
Уже проснулся дом.
Ты слышишь – лифт
разгуливает с воем в тесной шахте.
Ну, вот и досидели до рассвета.
Гасите свет.
Всё выпито и спето.
Гасите свет.
Пора и по домам.
Фенита ля комедия.
Фенита!
Прощайте – мне в Чертаново.
А вам?
Зачем такси?
Метро уже открыто.
В окно сочится утренняя муть.
Да и хозяйке нужно отдохнуть.
Который час?
Часы мои спешат –
там вечно вместо вторника суббота.
А впрочем,
мы не будем раздражать
товарищей, бредущих на работу.
Ведь им же всё равно не объяснить,
что некуда и не за чем спешить.
* * *
Схлопотал себе дурак
пять семейных лет условно, -
всё-то клеится не так,
всё-то лепится неровно,
всё-то наперекосяк.
Были стены, потолок,
ряд картин под слоем пыли…
Были деньги – даже в срок
за жильё своё платили.
Всё-то, Господи, не впрок.
Всё-то, Господи, не в лад,
не срастается краями, -
вразнобой да невпопад…
Я уже и сам не рад
этой пошлой мелодраме.
“Скоро даже и следа…”