Неужели всё спит?
Ты один на краю этой бездны.
И ещё впереди
целый ворох прекрасных страниц
в книге жизни твоей.
Ты, покуда навеки не изгнан
из великого царства
свободных растений и птиц.
Попытайся запомнить
хотя бы вот это мгновенье…
Обрывается память.
Всё тоньше хрустальная нить.
Возвратись в этот дом,
поднимись по истёртым ступеням.
Никого не буди.
Никого и нельзя разбудить.
* * *
Снова туда, в этот сказочный мир,
где за окном, только выстави руку,
гроздь винограда и спелый инжир,
а добродушный хозяин — порукой
счастья на месяц. В песочных часах,
если бы я их построил однажды,
для утоленья загубленной жажды
в мире, что солнцем и морем пропах,
я бы улёгся на самом краю,
отодвигаясь всё время в сторонку,
тихо сползая вдоль зыбкой воронки
ближе и ближе к небытию.
* * *
А. Сопровскому
Ты знаешь, а время не шутит
и многого нам не успеть:
зацепит, затянет, закрутит —
сумеем ли вновь уцелеть?
И жить-то осталось немного,
и петь-то осталось чуть-чуть.
Всё чудится лес и дорога,
с которой уже не свернуть.
И, всё-таки, утром янтарным,
земли неоплатный должник,
в поклоне застыв благодарном,
целуя холодный родник,
забудешь последнее слово,
но даже его не жалей,
любуясь разграбленным кровом —
и ржавчиной этой дубовой,
и золотом этим кленовым,
и чёрной листвой тополей,
не траурной, не погребальной,
а просто последней, прощальной,
летящей вслед жизни твоей.
* * *
Костей дорогих, этих рёбер, ключиц, черепов
немыслимый ряд обходя, заблудился б Создатель
под кладбищем Южным, где спать нам во веки веков,
когда навсегда интерес к этой жизни утратим.
Не счесть, повторю, не вместить ни в какой каталог
потерь твоих, Господи. Стыдно понять временами,
что эта душа, к сожаленью, не вечный залог,
и тьма неродившихся молча бредёт между нами.
Не страх, повторю, а надежда, не ужас, но свет,
огонь очистительный. Разве и этого мало?
Слепая судьба постоит, перекрестится вслед,
потом отвернётся, и дальше плетётся устало.
Не мрак, повторю, но сияние вижу вдали.
Не праведник, Господи, но и греху не причастен,
поскольку уже избежал самодельной петли,
а замысел твой мне неведом, но всё же прекрасен,
коль я, по глаголу вбирая российский язык
с рожденья впотьмах, натыкаясь на каждую тему,
блуждая, прозрел, и, наверное, что-то постиг,
вплетая свой голос в его корневую систему.