Сел в карету, отъехал метров двадцать в направлении Англии, а тут навстречу Малюта. То ли из Англии, то ли еще откуда.
— Ты что ж это, государь? Опять куда-то намылился? А о народе подумал?
Подумал царь о народе и говорит:
— Ладно, Малюта, будь по-твоему. Бери топор, пошли домой.
— То-то, — говорит Малюта. — Тут работы выше головы. И не одной головы: вон их сколько — просто руки опускаются!
Иван Грозный женится при живой женеНа старости лет захотелось царю Ивану жениться. Правда, он в то время был женат. Жена у него была Мария Нагая, но это его не устраивало. Мне, говорит, эти нагие и босые уже вон где сидят. И что это за страна — одни нагие и босые!
Приглядел невесту в Англии. Правда, не сам глядел, ему лейб-медик, англичанин, о ней рассказывал. Есть, говорит, в Англии принцесса королевских кровей. Невыносимо красивая. Тоже сначала Мария, но дальше уже не так. Дальше Гастингс. Мария Гастингс. Тоже, может, нагая, но по-английски, а это, может, даже лучше, чем по-нашему.
Послал царь своего человека к королеве Елизавете с предложением. Елизавета говорит: черт-те что. Никак этот московский царь не угомонится: то ему подавай убежище, то английскую жену.
А принцесса Гастингс не хочет за русского царя. Во-первых, говорит, он женатый, а во-вторых, характер у него неустойчивый. Посадит на кол, а ей сидеть.
И велела английская королева вместо принцессы показать посланцу царя какую-нибудь выдру. Не настоящую выдру, а девицу примерно такой внешности. Как увидел посланец эту образину, так до самой Москвы бежал, даже моря под ногами не заметил.
Описал царю английскую принцессу своими словами. Такая выдра, говорит.
Тут лейб-медика английского, конечно, в застенок. Показали ему, что такое настоящая болезнь. От этой болезни он уже не оправился.
А царь остался с прежней супругой. С Марией Нагой. По-английски, может, и Гастингс, но царь теперь и про Гастингсов слышать не хотел. Тыкие выдры эти англичане!
ЛЖЕ-ПЕТР, САМЫЙ ПЕРВЫЙ
Он стал Петром задолго до Петра, он, словно месяц, вышел из тумана…
Была глухая, смутная пора, испуганная временем Ивана.
Как из былин, он вырос из былья, поднялся на опасную ступеньку. Он был, по сути, Муромец Илья, но назывался сдержанно: Илейка.
Он позабыл фамилию свою и отчий дом и Муром свой покинул. Ну кто поверит в Муромца Илью? Ведь жизнь — она не сказка, не былина.
Он имя взял царевича Петра, но взял его, должно быть, слишком рано. Была глухая, смутная пора, испуганная временем Ивана.
Когда еще о нем узнает мир? История плетется помаленьку… Но в Англии уже творил Шекспир, когда казнили Муромца Илейку.
История, былинная страна, пройдут века и новые настанут… Но будут долго длиться времена, испуганные временем Ивана.
ПЕНСИОНЕРЫ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Кончилось средневековье, начались новые времена. Старенький отец-инквизитор вышел на пенсию, ходит в парк, где собираются такие же старички-пенсионеры. Сидят, вспоминают прежние времена.
— Помните того чудака? — вспоминает отец-инквизитор. — Ну, того, что сказал, что она вертится?
— Кто вертится? Жена его, что ли?
Отец-инквизитор напрягает память:
— Да нет, вроде не жена.
— Может, дочка?
— Может, и дочка… Я хорошо помню, как он сказал. А все-таки, говорит, она вертится.
— Хорошенькая? — оживляются старички.
— Может, и хорошенькая. Они же так вертятся, что лица не разглядишь. — Отец-инквизитор помолчал, вспоминая. — У этого чудака, кроме дочки, был еще сын. Такой способный мальчишка. Ему доверили быть при отце осведомителем — все-таки следит и доносит не чужой человек. Отец, бывало, слова не успеет сказать, как оно уже известно органам инквизиции.
Кто-то вспомнил о феноменальном ребенке, который засадил в тюрьму родителей, а потом всю жизнь носил от них передачи. Не им носил передачи, а от них носил передачи, потому что был у них любимый и единственный сын. Так и жил всю жизнь на передачах, нигде не работая…
Все вздыхают: да, дети сегодня уже не те. И родители сегодня уже не те. Э, да что вспоминать! Давайте лучше играть в стукалочку!
Все опять оживляются. Стукалочка — замечательная игра. Ставки, правда, небольшие, но какие ставки при нашей пенсии!
Старики вздыхают: пенсии, конечно, не те. Такие маленькие пенсии — за такое большое средневековье!
ДЕНЬ ПОМИНОВЕНИЯ