— Я была у доктора, — сказала Бетти. — Он думает, что это произойдет на следующей неделе. Он даже оставил за мной место в больнице. Видишь, теперь скоро. Ты рад?
— Ты не боишься, дорогая? — спросил я вместо ответа.
Рот Бетти улыбнулся, глаза остались серьезными.
— Боюсь, — сказала она. — Ужасно боюсь! Но и радуюсь. Понятно это тебе?
Понятно ли мне! Я испытывал те же чувства. Итак, на следующей неделе! Тут я вспомнил, что договорился с Эрикой.
— На следующей неделе. Тогда я каждый вечер буду приезжать домой пораньше. Только послезавтра придется переночевать не дома, если ты не возражаешь. У меня столько дел!
Я сидел за столом, Бетти стояла рядом и медленно гладила меня по волосам.
— Ну, конечно! — отозвалась она. — Ты и так слишком много обо мне думаешь. — Она оглядела свою располневшую фигуру. — У меня ужасный вид, — продолжала она. — Неужели ты еще не разлюбил меня?
Я привлек ее к себе и нежно поцеловал в пухлые смеющиеся губы. Поцеловал с большой осторожностью, так как боялся, что всякое быстрое и резкое движение может причинить ей боль.
— Люблю тебя, Бетти, — прошептал я, — и всегда буду любить!
Я не лгал. Да, я говорил правдивее, чем сам предполагал. Она была такая нежная, такая беспомощная и мужественная, и я с радостью сделал бы все, чтобы ей было легче. Пусть Эрика, подобно молнии, зажгла мне сердце, заставила его бурно вспыхнуть на одно мгновение; Бетти я бы сравнил с огнем родного очага, который согревает и к которому стремишься душой.
Два дня спустя я опять увиделся с Эрикой. И снова провел подле нее ночь, полную восторгов страсти. И снова Бетти встретила меня дома своей доброй, сердечной улыбкой. Еще дня через два я отвез ее в больницу. Все было подготовлено, и любезная сестра повела ее по длинному коридору в палату.
Когда Бетти остановилась в конце коридора, обернулась и еще раз кивнула мне, я вдруг осознал всю опасность, весь ужас, навстречу которым она шла нетвердыми шагами. Я готов был закричать, броситься за ней, обнять ее колени, удержать ее; я рад был бы взять на себя ее страдания. Но я стоял как вкопанный. Не мог даже поднять руку, чтобы ей помахать. В немом отчаянии смотрел я ей вслед и чуть слышно шептал:
— Бетти, Бетти, вернись!
Вечером я позвонил в больницу.
— Как дела? — спросил я.
Сестра ответила:
— Доктор говорит, что это будет ночью, если все пойдет хорошо.
— Когда? Когда ночью? — допытывался я.
— Пока ничего нельзя сказать, — ответил любезный и равнодушный голос. — Позвоните еще часов в девять.
Я звонил еще пять или шесть раз. Наконец, после десяти часов, врач сам подошел к телефону.
— Нет причин волноваться, — сказал он. — Все идет нормально. Ваша жена разрешится вскоре после полуночи.
Задолго до полуночи я приехал в больницу.
— Что вам угодно? — спросила меня сестра в белом.
Я назвал себя.
— Моя жена рожает. Врач сказал, это будет сразу после полуночи.
— Прекрасно, — сказала сестра, — но зачем вы приехали?
— Я хочу быть здесь. Как же без меня?..
Она покачала головой.
— Помочь вы не можете. Но если хотите, пройдите в комнату ожидания.
Что мне было делать в комнате ожидания? Я не мог усидеть на месте, не мог даже дышать спокойно.
— Когда же это будет? — спросил я.
Сестра позвонила по телефону.
— Через час, — сказала она.
— Хорошо! — бросил я. — Я еще приду. — И выбежал.
Целый час я носился по улицам. Мои мысли были возле Бетти. «Сейчас у нее схватки… Сейчас она кричит и корчится от неистовой боли!»
Сам не знаю, как я очутился за городом. Вдруг дорога, по которой я мчался, потерялась во мраке леса. Как могила, разверзлась предо мной темнота между деревьями. Я в ужасе повернул и часть пути бежал с такой быстротой, с какой только несли меня ногн. Лишь у первых городских домов я на миг остановился, чтобы отдышаться.
«Только бы Бетти не умерла!» — кричало все во мне. В порыве отчаяния я внезапно сложил руки, поднял глаза к облачному небу и стал просить бога, чтобы он вернул мне Бетти. Правда, я не особенно уповал на действие молитвы, но сказал себе: «Если это не поможет, то и не повредит». Все же я немного успокоился.