— Думай что хочешь, мне все равно. Разве я не имею права основать акционерное общество?
— Ты становишься стяжателем без принципов и идеалов!
— Я пытаюсь обеспечить будущее журнала, создать ему солидную основу.
Послышался удар, кто-то из спорящих стукнул кулаком по столу, скорее всего заведующий.
— Ты действовал за моей спиной! Солгал! Предал!
— Кому я солгал? Что я предал? — невозмутимо спросил Вальтоур, словно успокаивая расходившегося ребенка.
Заведующий Управлением культуры мгновенно ответил:
— Все предал! Я думал, ты человек идеи! Я думал, ты не потерял стыд!
Вальтоур расхохотался:
— Ха-ха-ха! Как и ты! Шутник ты, братец!
— Кто придумал название? — спросил заведующий уже поспокойнее. — Кто помог тебе…
Вальтоур перебил его. Они оба оказывали друг другу услуги, сказал он, так что вполне могли бы побеседовать мирно. Однако он не допустит, чтобы кто-нибудь совал нос в его дела, и не намерен сносить незаслуженные оскорбления.
— Ты выпускаешь «Светоч» из рук! Еще недавно ты обещал во всем советоваться со мной!
— Мне ни с кем не надо советоваться, следует ли создать журналу солидную основу.
Снова послышался удар кулаком по столу.
— Чушь! Пустые отговорки! Журнал раскупают, как молоко!
Ответа шефа я не расслышал. В редакцию ворвался конопатый и взъерошенный мальчишка-газетчик. Размахивая сумкой из мешковины, он попросил у меня еще «трицть „Светчей“, да пживей».
Я похвалил его за усердие:
— Молодчага!
— Идет нарасхват! — Он выхватил у меня из рук пачку журналов. — Привет!
— Ты забываешь о войне, — услышал я голос Вальтоура. — А что, если бумагу лимитируют?
Воцарилось длительное молчание. Наконец снова раздался голос заведующего:
— Рядом с таким человеком, как Аурдни, опошляются любые идеалы. Я тебя предостерегал от него. Управление может обеспечить тебя бумагой…
— Послушай, приятель, — сказал Вальтоур, — мне не по карману платить тебе по сотне за статью. Будешь получать по двадцать крон, если станешь писать о чем-нибудь, кроме Управления, и кончишь воспевать свои подвиги…
— Вот она, благодарность.
— Если я буду каждую неделю отваливать по сотне за нудятину, которую никому читать неохота, — стало быть, четыреста крон в месяц, — то к троице я в трубу вылечу.
— Твой долг — освещать нашу деятельность и наши идеалы!
— Странно.
— Моральный долг!
— Послушай, друг, мы не на собрании, — низким, необычно вальяжным голосом произнес Вальтоур. — Об идеалах и морали поговорим в другой раз. Захочу, так мне об Управлении за пятерку будут статейки писать. Да я и сам могу.
Невнятный шепот и новый удар кулаком по столу.
— Услуга?! — воскликнул заведующий. — Ты называешь десять тысяч крон услугой!
— Вычти проценты и гонорар.
— Я предоставил заем, — простонал заведующий, — потому что я доверял…
— Какой заем? Мы оба знаем, что это было пособие, и расписывался я в получении пособия.
Разгорелся ожесточенный спор, только и слышалось что «заем», «пособие из фонда», «по праву», «не по праву». Наконец Вальтоур, несколько бледнее обычного, открыл дверь, протянул мне деньги и попросил сбегать за сигаретами.
Я швырнул кисть в ведерко с клеем и без шапки выбежал на улицу, радуясь, что хоть на время буду избавлен от очередных жизненных загадок. Когда я вернулся, в пререканиях шефа и заведующего Управлением культуры явственно звучали угрожающие ноты.
— За подлость я никогда не платил добром! — сказал заведующий в тот момент, когда я открывал дверь.
— Обратимся к юристу? — спросил Вальтоур. Он вырвал у меня из рук сигареты и тут же отправил меня в книжный магазин с двадцатью экземплярами «Светоча»: оттуда уже звонили, пояснил он, журнал у них весь разошелся.
Я сделал, как он велел, сбегал в магазин и вскоре возвратился, но меня снова отослали, на сей раз за спичками. Нет у меня времени на эту ерунду, думал я, почта закроется в шесть. Когда я, зажав в руке спичечный коробок, открыл дверь в редакцию, заведующий Управлением культуры, совершенно багровый от ярости, собирался уходить.
— Ну вот, милейший, значит, договорились, — произнес Вальтоур. — Так ты мне скоро статью дашь?
Заведующий промолчал.
— Было бы славно получить от тебя статью о мистическом опыте, — продолжал шеф. — Ты мог бы также написать о поэзии. А как-то ты мне обещал свои стихи почитать…
Не удостоив его ни ответом, ни взглядом, заведующий Управлением культуры нахлобучил шляпу и, не прощаясь, покинул редакцию.