Я поблагодарил и устроился в кресле, где раньше курил Гулли. Перебрался туда вместе с кофе.
— Ля-ля-ля… Что, остыл? — спросила Богга.
Удивленный такой заботливостью, я отхлебнул кофе.
— Нет, в самый раз.
— Ну и хорошо… Я оставлю кофейник, вдруг вам захочется добавить.
Еще раз поблагодарив, я спросил, где найти Рагнхейдюр, ведь нужно расплатиться.
— Она у себя, переодевается, скоро выйдет, — сказала Богга, но не побежала сразу на кухню, а, скрестив на груди руки, уставилась двоими водянисто-голубыми глазами в окно. — Ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля, отличная погодка, — пропела она. — Вот будет дело, если он окажется настоящим мужчиной.
— Что? О ком ты?
— Ну Дик, или как его там, — ответила она, имея в виду героя романа из «Светоча». — Я, конечно, не судья этому иностранцу и его поступкам, только мне все же кажется, что ради такого дела он мог бы и соврать. Неужто ему впрямь так противно? А если б он не в наручниках был, Дик этот?
— В общем он парень не промах.
— А мне даже в голову не приходило. Не думала, не гадала… Но разве девушка…
Она осеклась, сдерживая любопытство, потом глянула на запятнанную скатерть и повторила, что получит гораздо больше удовольствия, если спокойно и не торопясь прочтет роман сама. Но все же поинтересовалась, длинный ли он и когда закончится.
— Едва ли раньше октября-ноября, — сказал я.
— Обман всплывет, и все мало-помалу прояснится, ля-ля-ля, мне спешить некуда, пускай другие спешат, — пропела она и вперевалку ушла на кухню.
Подлив себе кофе, я взял с курительного столика одну из игр и начал загонять мышей в нору. Это у меня получилось далеко не сразу. Я был вовсе не так ловок, как Гулли, редко пробовал силы в этих забавах, вдобавок мысли были заняты другим — тем, что лето проходит и погода скоро испортится, Стейндоур Гвюдбрандссон работает переводчиком у англичан, Кристин, моя невеста, уже третью неделю не звонит и не заходит. На сердце у меня стало неспокойно, тем более что оловянные мыши все время пролетали мимо норы, а иной раз даже наталкивались на жестяного кота — воплощение самой смерти. В конце концов мне удалось-таки упрятать мышей в нору, и лишь тогда на сердце полегчало, будто я вправду спас мышек от жуткой опасности, буквально вырвал трех отчаявшихся бедняжек из когтей смерти. Я глотнул кофе, взял игру с дробинками и, посмотрев на часы, загадал, что если сумею загнать дробинки по местам за пять минут, то сегодня вечером меня навестит Кристин. Я попробовал начать так же, как Гулли. Резко встряхнув коробочку, я дал дробинкам свободно покататься, а потом принялся щелкать по крышке большим пальцем, то сильно, то полегче, — но безуспешно. Две-три дробинки постоянно упрямились. На исходе четвертой минуты в предчувствии поражения у меня сильнее забилось сердце, и тут моим страданиям был положен конец. В комнату с обычной суетливостью женщин из народа вошла хозяйка, причесанная и отутюженная, в нарядном национальном корсаже.
— A-а, Паудль, ты хотел расплатиться.
— Да. — Я поставил коробочку с дробью на курительный столик, искренне довольный, что таким образом освободился от обязательств. Ни доводить до конца эту глупую игру, ни размышлять, подобно суеверному старику, о том, как она повлияет на мою судьбу, теперь было не нужно.
— Читала вчера твою статью, — сказала Рагнхейдюр, кивая на журнал. — Очень она мне понравилась.
— Какую статью?
— Разве ты не Сокрон из Рейкьявика?
— Нет, это другой.
— Как его зовут на самом деле?
— Не знаю, это секрет.
— А статья все же хороша, кто бы ее ни написал, — вздохнула Рагнхейдюр и подбоченилась. — Конечно, их можно только пожалеть.
— Кого?
— Ты что, не читал статью?
— Нет.
Рагнхейдюр сделала большие глаза, точь-в-точь как раньше, когда узнала, что я был на кладбище.
— Ну и дела! Ты хочешь сказать, что журналист не читает собственного журнала?
Я вынимал деньги из бумажника — подарка ко дню конфирмации — и плел что-то несуразное: мол, сотрудники «Светоча» распределяют между собой обязанности, я, например, перевожу на исландский романы и собираю анекдоты, а Сокрон из Рейкьявика пишет статьи.
— Вот, пожалуйста, — сказал я, протягивая деньги.
Рагнхейдюр тщательно пересчитала их и поблагодарила.
— Прочти статью, пока я занесу это в книгу, а потом у меня еще разговор к тебе есть.
«Собственный журнал»? Я взял со столика «Светоч», отыскал творение Эйнара Пьетюрссона и стал читать:
Сегодня мне хотелось бы затронуть один важный и широко дискуссируемый в наши дни вопрос. Разумеетца, речь пойдет о наших защитниках. Отдадим должное справидливости и не будем спешить с выводами, основанными лишь на имоциях. Не судите, да не судимы будете — так завещал мудрец.