— Ты, кажется, помолвлен. Как поживает твоя девушка?
Меня бросило в жар, и я уставился в корректуру.
— Все… все кончено.
— Trouble in love![98] Бедный мальчик!
Вальтоур остановился у окна, посмотрел на улицу и некоторое время молчал, а потом как бы подумал вслух:
— Детские болячки быстро заживают. В молоденьких девушках как будто недостатка нет. Лучший выход — напиться в дым и пуститься в разгул!
Если бы эти слова принадлежали Стейндоуру Гвюдбрандссону (а это весьма походило на его добрые советы), то он изрек бы их тоном старика-учителя, насмешливо и важно, с оттенком недовольства невежеством подопечного. Но по тону моего шефа было совершенно ясно, что он хотел только засвидетельствовать мне свое участие и тем самым по-своему ободрить меня. На душе полегчало, и я подумал, что он славный малый, хотя и опасался дальнейших расспросов. Ни ему, ни кому-либо другому я не мог доверить историю с Кристин.
Опасения не подтвердились. У Вальтоура хватило такта не возвращаться к этой теме. Он заправил авторучку чернилами и ушел к себе в кабинет. Я же принялся за корректуру. Через некоторое время он распахнул свою дверь и спросил, нет ли Эйнара.
— Вышел. Кажется, собирался постричься, — сказал я.
— Н-да. — Вальтоур замер в дверях, слегка нахмурился. — А ты что копаешься?
— Я?
— Кстати, со следующего месяца будешь получать на сорок крон больше!
Не успел я сообразить, что произошло, как он попросил меня держать язык за зубами.
— Эта новость не для всех, — сказал он коротко. — Если все будет хорошо, то тебе еще подкинут.
Уж не знаю, как я собрался с силами, но все же умудрился поблагодарить Вальтоура.
— Не за что, твоей беде эти кроны вряд ли помогут, — сказал шеф, обводя глазами редакцию, будто искал что-то, но что, так и не вспомнил. — Заслужил, — добавил он, отправляясь к себе.
Как-то ясным воскресным утром в начале октября в дверь моей комнаты постучала хозяйка дома, фру Камилла Йоуханнсдоухтир, жена управляющего Бьярдни Магнуссона.
— Вас к телефону, Паудль!
Раньше мне никогда не звонили по домашнему номеру управляющего. Телефон мне был не нужен, я пользовался им не чаще жильцов из полуподвала. Сердце вдруг сильно забилось; я будто в забытьи сбежал по лестнице вслед за хозяйкой и наконец услышал, в трубке мужественный голос Вальтоура:
— Привет, дружище! Не побеспокоил?
Чего я ждал? Почему молчал? Надеялся услышать другой голос?
— Алло! — окликнул Вальтоур. — Алло!
— Добрый день, — отозвался я, рассеянно глядя на письменный стол Бьярдни Магнуссона, на кресло, книжный шкаф, семейные фотографии и картины, но шеф вернул меня к действительности.
— Не хочешь проветриться сегодня? — спросил он. — Прокатимся к озеру в Тингведлир?
Немного опомнившись, я с радостью согласился:
— Когда выезжаем?
Шеф спросил, где я обычно ем, и попросил не задерживаться, чтобы быть готовым к половине первого.
— Жена простудилась, ей нездоровится, а то бы мы пригласили тебя к себе, — пояснил он.
— Где встретимся? — спросил я.
— Как поешь, стой у кафе, в полпервого я подъеду за тобой на машине.
Он прибыл более или менее точно, подрулил блестящий черный пятиместный автомобиль к тротуару, чуть-чуть не доехав до меня, и засигналил так, будто решался вопрос жизни и смерти. Вальтоур был в машине один, непривычно веселый, со спичкой в зубах, в сдвинутой на затылок старой помятой шляпе, в серой спортивной куртке и клетчатых брюках гольф. Я сел рядом с ним, заднее сиденье было завалено каким-то барахлом.
— Это ваш автомобиль?
— Пока нет. Чертовски дорогой.
— Собираетесь купить?
— Кто знает. Человеку так много всего нужно.
Он выплюнул изо рта спичку, обогнал автобус и свернул на улицу Квервисгата — как мне показалось, слишком лихо.
— Какая жизнь без машины? Когда-то у меня был развалина «форд», замучился с ним, уж сколько он у меня чихал и дымил. Тебе нужно как можно скорее купить машину.
— Для меня и велосипед пока сойдет.
— Ну… — поморщился Вальтоур. — Ты рассуждаешь как датский социал-демократ! Может ли быть зрелище трагичнее, чем потомок Эгиля Скаллагримссона на велосипеде! — Сунув руку в карман куртки, он вынул пакетик леденцов и протянул мне. — Угощайся!
— Спасибо, что-то не хочется. — Я посмотрел в окно. — На озере сейчас, должно быть, красиво.
Вальтоур кивнул.
— В хорошую погоду везде красиво. Я так и говорил старухе.
— Какой старухе?
— Теще.