— Как ты легко одет, страшное дело, — сказал я. — Почему ты пальто не застегнешь?
— Потому что я не зябкий обыватель, — ответил он. — А ты все стихи пишешь?
— Нет, кончил.
— Я, в общем-то, верю в тебя, — сообщил он мне. — Конечно, стихотворение, что ты напечатал, — кошмарные вирши, я тебе как-то в прошлом году говорил об этом, расстрелять тебя за них надо, но кто знает, вдруг из тебя выйдет поэт, когда ты достигнешь половой зрелости и перестанешь думать о своей покойной бабушке и о погоде.
Он остановился на правой стороне улицы Соульвадлагата и бросил быстрый взгляд на ничем не примечательный дом.
— А ты по-прежнему считаешь, что «Потеря сыновей»[29] — совершенное произведение искусства? — спросил я.
— Быть может, я и считал так, пока ходил в коротких штанишках. Но когда немножко познакомишься с Ду Фу и Ли Бо[30], то Эгиль Скаллагримссон кажется всего-навсего мужланом и убийцей.
— Ты что же, китайский начал учить?
— Пока нет. Приходится пользоваться английскими переводами и моим другом Линь Юданом.
Я и сейчас вижу, как судорожно задвигались его пальцы и лицо исказилось от боли, когда я имел неосторожность выразить свое восхищение некоторыми последними стихами наших поэтов.
— Пощади меня, не говори при мне об исландской поэтической промышленности! — воскликнул он. — Всех этих допотопных рифмоплетов надо бы примерно наказать — оштрафовать и отправить работать скотниками на какие-нибудь хутора у черта на рогах. Ты читал Элиота?
— Немножко. И половины не понял.
— Стыдись.
— У него полно переиначенных цитат из классики, — попытался оправдаться я.
— Плохо твое дело, если ты Элиота оценить не в состоянии, — ответил он и глухим, низким голосом, словно произнося заклинания, стал декламировать:
Феноменальный гений, — сказал он. — Или вот это:
Ха-ха-ха! А его размышления о русалках! «We have lingered in the chambers of the sea!»[33] Нет, приятель, никто еще не писал таких стихов, как Элиот, об обывателе, об этом идиоте в котелке, об этом нудном, ленивом, жеманном и трусливом выродке, который и жизни боится, и смерти. Если ты когда-нибудь сочинишь такое же ядовитое стихотворение, как «Любовная песнь Пруфрока», я куплю себе шляпу, чтобы снять ее перед тобой! Более того, я куплю револьвер, пойду к какому-нибудь миллионеру и пригрожу застрелить его как собаку, если он тотчас же не окажет тебе поддержку!
— Если миллионер, конечно, не успеет вызвать полицию, — вставил я.
— В Рейкьявике никогда не было и никогда не будет меценатов. А хорошие стихи и пистолет — могучее оружие…
— Ты одно упускаешь из виду, — перебил я.
— Что же?
— Войну.
— У тебя что, с нервами плохо? Или ты тоже в привидение обращаешься?
— Ради бога, — взмолился я, — прекрати эту болтовню о привидениях! Кстати, куда это мы идем? Ведь уж до моря дошли, а я живу в другом конце города.
— Нам как раз пора поворачивать, — ответил он. — Тогда семейство еще не улеглось.
— Какое семейство?
— Я шел на свидание, — сообщил Стейндоур. — Моя девушка работает прислугой а очень приличном доме. Она просила меня не приходить, пока публика не уляжется по кроватям и не прочитает вечернюю молитву.
Затем он поведал мне по секрету, что прошлым летом был на волосок от гибели, нарушив первую свою заповедь в любовных делах, и после этого до самой зимы не имел дела с женщинами. Он познакомился с одной пасторской дочкой из Южной Исландии, крупной девицей лет тридцати, тайком пописывавшей стихи, но страшно ограниченной и непросвещенной в житейских вопросах. Она была тогда полностью предоставлена себе, потому что отец ее укатил в Скандинавию на какой-то церковный конгресс, а мать легла в больницу — что-то там у нее с животом было не в порядке. Он сообщил девице, что его правило: приятная связь длится месяц, от силы полтора, а затем надо тихо и мирно расстаться навсегда. Девица подвергла это замечательное правило резкой критике и ни за что не соглашалась последовать ему, пока не возвратился ее папаша, еще более благочестивый, чем до конгресса, а мамаша вышла из больницы и принялась трескать в огромных количествах такую тяжелую пищу, как жареная говядина.
29
«Потеря сыновей» — знаменитая поэма скальда Эгиля Скаллагримссона, одно из наиболее широко известных древнеисландских поэтических произведений.
31
32
33
«Мы грезили в русалочьей стране!»