Между тем место Элсхота в культурной жизни современной Бельгии, сила его воздействия на литературу оказались значительными. Его ранние книги стали рубежом в истории новейшей бельгийской прозы. Он был признан мэтром и вошел в число «классиков бельгийского романа середины XX века» еще при жизни.
Прежде всего критики заметили новое у Элсхота-писателя в области языка.
Фламандский разговорный язык, изобилующий различными диалектными отклонениями, стал уже в «Вилле роз» Элсхота прозрачным, чистым, «нормативным» литературным языком и с этой высоты в новом воплощении был возвращен в бытовой разговорный язык. Действие романа «Вилла роз» происходит во Франции; рассказчик дает слово то одному, то другому персонажу, и каждый из них говорит естественно для себя и точно на свой лад. В диалог автор вводит отдельные французские слова и даже фразы, но не столько для создания местного колорита, то есть ради характеристики смешанной речи, сколько для того, чтобы оттенить особый дух фламандского языка.
Тема романа — гротескное изображение повседневности; герои даны в различных аспектах мещанского существования. И хотя речь персонажей позволяет показать широкий спектр индивидуальных лексических и синтаксических оттенков, весь этот пестрый калейдоскоп образует цельную систему — именно потому, что писатель дает языковую характеристику психологии городского мещанства, все многочисленные легкие, плавучие варианты приведены к общей банальности, удерживаются ею, как тяжелым, неподвижным якорем.
В дальнейшем словарь Элсхота не будет расширяться — напротив, он сузится, станет количественно ограниченнее; качественно же он изменится в сторону большей оголенности структуры языка, сжатости словесного оформления. Многословную и аморфную бытовую речь в поздних своих произведениях Элсхот передает с большой точностью, но не «описывая» ее и не копируя, как это делали многие бытописатели-регионалисты (в том числе и Э. Клаас), а воспроизводя ее живой и реалистической скупыми и четкими средствами. Об этом мастерстве самоограничения Элсхота в выборе слова и построении фразы бельгийскими критиками написано много исследовании.
В молодости Элсхот (в то время он был экспертом по бухгалтерскому делу) жил в Париже, в семейном пансионе, который впоследствии послужил прототипом пансиона, изображенного в романе «Вилла роз».
Космополитические постояльцы «Виллы роз» приехали в Париж из разных стран и с разными целями. Здесь жители столиц и провинциалы, богатые и бедные, старые и молодые — состав их разнообразен, у них несхожие судьбы. И тем не менее в романе не возникает ощущения подвижной, изменчивой действительности. Напротив, скорее все герои книги так или иначе вовлечены в замкнутый круг — порочный круг «мещанской активности». Внутри него проложено много дорог, но все они никуда не ведут, и извне его нельзя прорвать ни переменой обстоятельств, ни радостным или горестным событием. Внешние перемены для этих людей случайны и, в сущности, иллюзорны. А возможны ли для них перемены иные, внутренние — перемены в образе чувств и мыслей?
Роман многофигурен, на этом как бы особенно настаивает сама его композиция, автор выделяет то одного, то другого героя, представляет фрагменты отдельных судеб, обрывки частных жизненных историй, подчеркивая характерно-гротескное в физическом и духовном облике персонажей (Элсхот — увлекательный рассказчик). Но единство несущего их жизненного потока подавляет различия сходством. Потому-то так важен для романа в целом самый тон повествования, несравненно более объективный, чем у персонажей, язык рассказчика — именно в нем заключается иронически-трезвая оценка всего, о чем узнает читатель.
«Вилла роз» — одна из немногих книг Элсхота, где лицо самого рассказчика скрыто за объективностью повествования. В большей же части его сочинений повествователь является определенным персонажем. Фигура этого повествователя очень важна и многое нам объясняет в художественном строе произведений.
Романы и повести Элсхота чаще всего «рассказывает» одно и то же лицо — некто Лаарманс. В романе «Силки» (1938), где сохранена композиция «рассказа в рассказе», кроме него, основного повествователя, выступает еще и рассказчик-автор. Судя по отдельным намекам, разбросанным в книге, между ними есть известное сходство. Однако повествователь-персонаж обладает некоторыми собственными качествами, присущими ему всегда, в какой бы роли он ни являлся перед читателем в том или другом произведении. Это прежде всего отец семейства. (В некоторых сочинениях Элсхота эта черта характеристики отодвинута на второй план, в других же, напротив, выступает как первостепенная.)