Повседневный быт — обычная для Элсхота реальная сфера изображения — стал в этой повести поэтической реальностью поисков человечности и красоты. Это поиски под темным ночным небом, на котором для Лаарманса еще не зажглась путеводная звезда. Однако и сам по себе путь для него важен. Встреча с Али заставляет Лаарманса задуматься о самом себе.
Так заканчивается последняя глава из истории этого героя. Конечно же, он вернется домой, в свою контору, к своим привычным занятиям. И все-таки замкнутый круг его прежней жизни прорван глубоко осознанной неудовлетворенностью, одиночеством, сомнением и тоской.
Книги Элсхота, отмечает бельгийская критика, — это «автобиографии чувства», это ищущая себе возможные «алиби» тайная исповедь автора.
Разумеется, Элсхот не был Лаармансом и не себя он изобразил в его лице. Ведь мы помним, что в мире, отраженном в сочинениях этого писателя, его герой существует во многих лицах. Гротескную социальную комедию, разыгранную на подмостках романов Элсхота, которая не потеряла своей злободневности и сегодня, комедию, обличающую деловую и политическую жизнь буржуа со всей ее необъятной пошлостью и цинизмом, мы видим одновременно глазами ее персонажа и зрителя — нелицеприятного ее судьи.
Вилла Роз
(роман)
С благодарностью посвящаю Анне Христине ван дер Так, моей верной подруге
«Вилла роз», в которой супруги Брюло сдавали комнаты с полным пансионом, находилась на невзрачной улочке д’Армайе, расположенной, впрочем, в довольно богатом квартале Терн. Невзрачным, как и улочка, был и сам дом, всего и дна этажа, хотя весь квартал был застроен преимущественно пяти- и шестиэтажными домами, которые, словно башни, высились по обеим сторонам «Виллы». Поэтому пансион действительно чем-то напоминал старую деревенскую усадьбу, теснимую разрастающимся городом, однако никто и никогда не мог понять, почему к названию «Вилла» добавилось еще слово «роз». Правда, при доме был сад, что стало теперь редкостью в Париже, но с тех пор, как господин и госпожа Брюло въехали в дом — а они жили в нем уже более шестнадцати лет, — к саду не прикасалась заботливая рука, и все розы, да и другие цветы давно отошли в прошлое. В сад к тому же попадало слишком мало солнца, так как соседние дома отбрасывали огромные тени на всю его территорию. И только трава, верная спутница запустения, сумела выстоять в таких условиях, трава, которая разрастается тем пышнее, чем меньше о ней заботятся.
Госпожа Брюло держала кур; их штук тридцать бродило по «парку» «Виллы». И словно не было вокруг них Парижа, и словно никогда не заходило солнце в их царстве, куры несли настоящие яйца, которые мадам продавала в городе по двадцать сантимов за штуку. Для постояльцев она покупала итальянские, которые были вдвое дешевле, прятала их по утрам в разных уголках сада, а днем собирала и торжественно приносила на кухню. И если на мясные блюда или кофе иногда поступали жалобы, то о яйцах мнение всех дам и господ было единым: лучше яиц не найти во всем городе.
На фасаде около входной двери красовалась черная вывеска, на которой золотыми буквами было написано:
«Пансион высшего класса» — это было, пожалуй, некоторым преувеличением.
Что касается «современных удобств», то они заключались главным образом в том, что постояльцу сразу же вручался ключ от дома и он мог приходить и уходить в любое время суток, никого не беспокоя звонком. Электрическое освещение и ванная, напротив, в это понятие не входили. И если кто-то из новичков, по прошествии недели начинавший страдать от невозможности как следует помыться или просто дотошный по натуре, вдруг спрашивал об этом, то госпожа Брюло разъясняла, что отказалась от обоих новшеств из соображений безопасности. По ее мнению, пожар в Благотворительном базаре, во время которого погибло несколько сот человек, был вызван коротким замыканием в электрической сети, а в ванной дома напротив однажды утонул привратник, которому не было еще и сорока, и никто из соседей не услышал ни звука.
5
При подготовке к изданию в текст предисловия редакцией были; внесены некоторые изменения, которые не могли быть согласованы с И. Д. Шкунаевой ввиду ее кончины. —