(Перевод Г. Шенгели)
Естественно, не всем нравились обличительные стихотворения поэта. Были и такие, что старались «уберечь» от них молодежь, и потому строжайше запрещали изучать или даже читать стихи Махтумкули в дореволюционных мусульманских школах — мектебах и медресе. Но несмотря на это, творения великого поэта любимы народом. Его стихи легко запоминались, поскольку свои наблюдения и размышления он часто высказывал как афоризмы.
(Перевод А. Тарковского)
Даже в наше время не раз отмечалось, что стоит чтецу его стихотворений оговориться, допустить хотя бы небольшую неточность, как слушатели тотчас такого декламатора поправят.
Роль Махтумкули в духовной жизни родного народа значительна тем, что в час общественных невзгод он смело, с художественной силой выступил в защиту прав человека, осветил важнейшие социальные темы, расширил и углубил кругозор современников.
Личная жизнь поэта сложилась неудачно. Девушку Менгли, которую он полюбил, с ним разлучили, отдав за богатого. Недаром тема грубо растоптанных сокровенных чувств стала одной из значительных в его творчестве.
(Перевод А. Тарковского)
Здесь Махтумкули поднимается до богоборческих мотивов, ибо, согласно мусульманскому вероучению, земная жизнь и ее привязанности — тлен, обман, она ничто по сравнению с обещанным райским блаженством.
Махтумкули — поэт, пролагавший пути к реалистическому восприятию и изображению мира, поэтому для него тема любви неотрывна от темы окружающей природы и от социальных мотивов:
(Перевод А. Тарковского)
Женился Махтумкули на вдове Ак-Кыз, которая родила ему двух сыновей. Но сыновья умерли в детстве. Было у поэта два родных брата — Абдулла и Мамед-Сапа, но оба, согласно народным преданиям, погибли в бою с захватчиками. Долгое время не зная о судьбе братьев, Махтумкули изливал свою тоску в лирических стихах через близкие фольклору образы, передающие боль разлуки. Таково его обращение к утреннему ветру с просьбой принести весть о пропавшем брате:
(Перевод А. Тарковского)
По преданиям, Махтумкули дважды попадал в плен к киаылбашам, в Иран, где за время жизни туркменского классика сменились три шахские династии. Кизылбашами (буквально «красноголовыми») первоначально называли тюрков, поддерживавших династию Сефевидов (1501–1736), уничтожив последних представителей которой, к власти пришел вождь племени афшаров шах Надир (1736–1747).
В честь почитаемых двенадцати шиитских имамов воины феодальных правителей Ирана носили чалму с двенадцатью алыми полосами. Позднее прозвище «кизылбаши» часто переносилось на всех жителей Ирана.
Надир-шах предпринимал разорительные для народи грабительские завоевательные походы в Азербайджан, Армению, Грузию, Дагестан, Бухарское и Хивинское ханства, Афганистан, Белуджистан, Северо-Западную Индию. Злодеяния, чинившиеся этим деспотом, вызывали восстания крестьян, разных слоев ограбляемого населения. Обращаясь к эпическим образам защитников Гёр-оглы и Чоудор-хана, как полагают, имеющих исторических прототипов, Махтумкули воссоздал страницы героической борьбы народа. Немало свидетельств этому сохранили современники, в том числе путешественники и деловые люди. Так в записке английского купца Хэнвея говорится, что правитель Астрабада Мохаммед-Хосейн-хан получил от Надир-шаха приказ казнить всех, кто принимал участие в восстании. «Если я поступлю таким образом, — сказал правитель Хэнвею, — то я должен буду убить всех жителей провинции»[9]. «В день прибытия Хэнвея в Астрабад (16 мая 1744 г.) 30 человек должны были быть ослеплены, четыре — обезглавлены, один — сожжен живым, 200 женщин — высланы из Астрабада; половина их должна была быть продана в рабство воинам Надира. По пути в Астрабад Хэнвей и его спутники видели несколько пирамид, воздвигнутых из отрубленных голов казненных участников восстания. У самого города Астрабада навстречу Хэнвею ехали вооруженные всадники, которые вели большую толпу крестьян, ослепленных за участие в восстаниях; по лицам крестьян стекала кровь»[10].
9
J. Нanwау. Beschreibung seiner Reisen von London durch Ruflland und Persien. I Bd., Hamburg and Leipzig, 1754. S. 232.
10
К.З.Ашрафин. Антифеодальные движения в империи Надир-шаха (1736–1747). Ученые записки Института востоковедения АН СССР, т. VIII, Иранский сборник. М., 1963, с. 198.