Фашисты ведут себя загадочно. Дороги просохли, уже по-летнему тепло, но они не только не наступают, а как будто готовятся к основательной обороне: роют землю, сооружают проволочные заграждения, минные поля. Мы на этом участке тоже пока не можем наступать и тоже, главным образом, укрепляем передний край. Время от времени мы и противник прощупываем друг друга.
443
…Рассвет. Гудят «юнкерсы». На опушке леса командарм, генерал-лейтенант, и исполняющий обязанности комдива подполковник Егоров. Оба смотрят в бинокли. Чуть поодаль от них — наши штабные командиры. Я— вместе с начальником разведот-деления. Замаскировавшись в мокрых от росы кустах боярышника, мы глядим на деревню, возле которой темнеют траншеи нашего переднего края.
«Юнкерсы» разворачиваются и, красновато отсвечивая в лучах встающего солнца, пикируют на деревню. Рвутся бомбы. Поле заволакивается дымом. Самолеты с ревом заходят еще раз, пикируют прямо на окопы, взмывают ввысь, и сразу после их ухода в деревне и вдоль траншей вырастают серые фонтаны артиллерийских разрывов. Огонь немецких пушек усиливается. Заваривается какая-то каша из земли, огня, обломков, бревен, дыма, какой-то пестрый смерч, фантастический шабаш стихий.
Все выше солнце, грохот ослабевает, рассеивается дым, и там, где недавно темнела линия наших окопов,— там сплошная черная безжизненная полоса.
Генерал-лейтенант и подполковник Егоров, не отрываясь, глядят в бинокли. Штабисты тоже продолжают смотреть. Боярышник, в котором мы стоим, полыхает голубыми, белыми, оранжевыми огоньками.
Исчезают последние сверкающие кустики минометных разрывов, и на поле перед мертвой полосой показываются зеленоватые цепи вражеских солдат. Отчетливо видно, как, прижимая к животу черные автоматы, они строчат на ходу.
Обидно и страшно. В кого строчат? Зачем мы смотрим? Почему командующий не приказывает ввести в бой резервы?
И вдруг… Я не верю своим глазам. Черная равнина оживает. Раздается сильный ровный стук пулемета «максим». Чудо чудное! Мелькают дымки винтовочных выстрелов. Как же наши там уцелели? Как выдержали, не побежали?
«Максим» стучит безостановочно, и вот немецкой цепи уже нет. Зеленые человечки, выставив под прямым углом зады, несутся обратно к своим окопам.
Генерал-лейтенант опускает бинокль. Встряхивает руку Егорову и выбирается из кустов на лесную поляну. Его окружают дивизионное начальство и незнакомые мне командиры — вероятно, из штаба армии. Все радостные, сияющие. Командарм поздравляет наших с успехом и отдает распоряжение немедленно вызвать сюда, в лес, пулеметчика.
Через час перед шалашом оперативного отделения появляется наскоро умытый боец. На его подбородке свежие бритвенные порезы. Гимнастерка под брезентовым поясом топорщится,
444
одна обмотка на ноге измазана чем-то бурым. На вид ему лет сорок. Подполковник Егоров обнимает бойца за плечо и ведет к генерал-лейтенанту. Боец растерянно оглядывается на юного политрука, который доставил его на КП.
— По вашему приказанию, товарищ командующий, рядовой Окунев прибыл! — докладывает боец. Его красная с полусогнутыми пальцами рука застывает около пилотки.
Генерал-лейтенант козыряет ему:
— Как имя-отчество, товарищ Окунев?
Боец немного конфузится.
— Звать Дормидонтом.
— А по батюшке?
— Дормидонтович.
— Благодарю за службу, Дормидонт Дормидонтович. Спасибо, друг.— Генерал-лейтенант стискивает красную руку, потом садится на раскладной стульчик и приглашает Окунева занять другой стульчик.
У генерал-лейтенанта веселое лицо.
— Расскажи нам, друг Дормидонт Дормидонтович, по-простому, по-свойски, как это ты не испугался немцев… Ты ведь подпустил их метров на двести, верно?
Окунев скашивает глаза на политрука. Тот в тени, прислонился спиной к гладкому стволу осины и, видно, отдыхает.
— Давай не робей,— подбадривает командарм.— Откуда, кстати, родом? Уралец?
— Из Чердыни, товарищ командующий. Северный Урал.
— Как же это вы не драпанули после такого огонька фашистов, а? — Генерал-лейтенант с веселой усмешкой смотрит на подполковника.
Окунев тоже улыбается, показывая прокуренные зубы.
— Меня в ногу задело, товарищ командующий. Боялся, не добегу.
— Ранило?
Окунев выставляет ногу с пятнам на обмотке. Бурое — вероятно, запекшаяся кровь.
— Маленько, товарищ генерал, пустяшная царапина.
— Значит, побоялся, что не добежишь со своей царапиной, и только? — Лицо командарма чуть тускнеет.
Егоров смущенно покашливает.
— Примерно так, товарищ командующий. А окроме того, куда бежать? В окопе защита, он — земля,— отвечает Окунев.
— Ну а о долге не думал? О том, что нельзя отступать перед врагом?
Окунев прячет раненую ногу под стульчик.
445
— Когда он бьет — думать неколи, товарищ генерал. А мы в себе это и так понимаем, да и товарищ политрук рассказывает, командир взвода тоже культурный, объясняет, что к чему. Махорочки свернуть не разрешите?
— Курите.
Окунев лезет заскорузлыми пальцами в карман гимнастерки. Генерал-лейтенант достает пачку «Казбека».
— Закуривайте моих.
— Спасибо,— говорит Окунев.— Мы в себе это хорошо знаем,— продолжает он, осторожно затягиваясь папиросой.— Было бы куда отступать — отступали. А коль нет такой возможности— сидим. Конечно, все понимаем, такая веща.
На лицах штабных командиров замешательство. Один Егоров делается суховато-спокойным, даже строгим. Командарм незаметно меняет направление разговора, расспрашивает Окунева про семью, про колхоз интересуется, часто ли он получает письма. Окунев отвечает по-прежнему охотно, обстоятельно и с таким выражением, будто повстречал задушевного друга.
— Ну, хорошо.— Генерал-лейтенант легонько хлопает себя по коленям и встает.
Окунев тоже поднимается. Недокуренную папиросу держит в кулаке. Руки вытягивает по швам.
— Хорошо,— повторяет командарм.— За мужество, проявленное в бою с немецко-фашистскими захватчиками, вы, товарищ Окунев, награждаетесь медалью «За отвагу».
— Служу трудовому… Советскому Союзу!
Генерал-лейтенант вручает Окуневу коробку с медалью,
поздравляет, коротко жмет руку. Егоров крепко пожимает тяжелую красную руку, густые брови подполковника сдвинуты над переносьем.
На лице Окунева недоумение. Он опять оглядывается на молоденького политрука, затем, выпрямившись, прикладывает не-гнущиеся пальцы к пилотке:
— Товарищ командующий, разрешите обратиться?
— Слушаю.
— Товарищ командующий, вы не подумайте чего худого. Я сам малограмотный, возможно, чего и не так ответствовал вам. А наши ребята, они более понимающие…
В глазах генерал-лейтенанта снова веселая усмешка.
— Все так, товарищ Окунев, чего уж там! Дай бог всем так понимать… и так воевать.
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие Анатолия Ланщикова , . 3
Повести
Начальник штаба * …………….. 9
Пять часов до бессмертия … 93
Все это было……………………..151
Роман
Забыть прошлое …………………..290
Рассказы
Боец Сенин……………………….439
Окунев…………………………..443
МШ1
ИБ № 2401
ЮРИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ ПИЛЯР ИЗБРАННОЕ
Заведующая редакцией JI. Сурова Редактор Я. Буденная Художественный редактор Э. Розен Технические редакторы Я. Привезенцева, В. Дубатова Корректоры В. Чеснокова, Я. Кузнецова
Сдано в набор 21.09.82. Подписано к печати 13.01.83. Формат 60x84’/ie. Бумага типографская № 2. Гарнитура «Литературная». Печать высокая. Уел. печ. л. 26,16, Уел. кр.-отт. 26,16. Уч.-изд. л. 28,13. Тираж 75 000 экз. Заказ
2729. Цена 1 р. 90 к.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Московский рабочий», 101854. ГСП, Москва, Центр, Чистопрудный бульвар, 8.
Ордена Ленина типография «Красный пролетарий», 103473, Москва, И-473, Краснопролетарская, 16.