— Да, — сказала бабушка, — мы возим с собой эти книги.
— Ну-ка, что здесь такое?
На самом верху лежал большой толстый альбом с диаграммами первой пятилетки. Женщина полистала диаграммы и отложила их в сторону.
— Вы специально это возите с собой? — спросила женщина.
Женщина полистала одну из книг и вынула из нее небольшую фотографию.
— Тут фотография забыта, — сказала она.
— Да, она лежит там, — сказала бабушка. — Пусть лежит.
На фотографии сидел военный. На петлицах его поблескивали ромбы. Военный держал в руках маленькую книжку и читал, чуть склонившись над страницами. Он слегка улыбался подтянутыми губами, а длинные волосы падали ему на глаза.
— Какое знакомое лицо, — сказала женщина. — Я его где-то видела. Или кого-то на него похожего.
— Вы лицо похожее видели здесь. Вот в том доме, где муку вам дали, — сказал дед.
— Постойте, — задумалась женщина и щепоткой пальцев собрала длинные брови на лбу. — Постойте. Да, то лицо похожее. Но нет. Я именно это встречала.
— В том доме брат этого человека. Младший брат, — сказала бабушка. — Они и похожи.
— Нет, по-моему, я именно это лицо видела. Хотя… кто его знает. Много похожих лиц на свете. Ну, посмотрим, что дальше.
Женщина перекладывала книги и посмеивалась глазами, покачивала головой и даже немного помолодела.
— Забавные какие у вас книги. Очень забавные и редкие.
— Тут всякие книги есть, — сказал дед. — Это сына нашего.
— Ах, вон что! — Женщина посмотрела на Олега. — А вы, молодой человек, читаете их?
— Нет, — сказал Олег, — как-то не читаю. Они все в чемодане.
— Читать эти книги гораздо полезнее, чем решать задачки. — Женщина вынула из чемодана огромный зеленый фолиант.
В книге перелистывалось много картин. Люди сидели и стояли на этих картинах в плащах, в латах. Другие гнали в поле коров и взмахивали кнутами. Иные сражались и падали, пронзенные мечами. А на одной картине всадники дрались со львами и тиграми.
— Эту книжку можно только здесь, дома, смотреть, — сказала бабушка.
— Да я ее и не донесу теперь, — пожала женщина плечами. — Мне бы хоть масло донести. А потом, я знаю ее. Очень дорогая и хорошая книга. Вот пусть молодой человек ее почитает. Может, художником станет.
Женщина вынула из чемодана другую, маленькую зеленоватую книжечку. На обложке заглавия не было, только свисала ветка винограда, и из этой ветки смотрела коза. Ветка черная, а коза и виноград золотые. Женщина раскрыла книгу. В начале книги стоял под дубом стройный юноша. Он спиной прислонился к дубу и играл на дудке. Перед ним на камне сидела большая девочка, очень похожая на Инку. Она гладила козленка.
— Кто это? — спросил Олег.
— Это вы, молодой человек, узнаете потом, — сказала женщина и подняла указательный палец.
Дальше та же девочка стояла на берегу моря, сама играя на дудке. С моря шли облака и высокие волны. В волнах плавали быки. Один бык был очень похож на Панко. А потом кто-то гнался за этой девочкой по лесу.
— Смотрите, какой прелестный текст: «Мысли скорее к Хлое, не евши, не пивши, он побежал. Застал он ее за работой: доила маток она и делала сыр. Радость он ей сообщил — известье о свадьбе, — и в дальнейшем, уже не скрываясь, он ее целовал как жену и делил с ней труды…» Впрочем, что здесь еще есть?
— Тут много всякого, — сказала бабушка.
— Мать, сходила бы ты к Сашке. Чего там такое? — сказал дед.
— Ладно, схожу… Потом, — сказала бабушка.
В сенях кто-то громко затопал, оббил валенки, постучал в дверь. И, не дожидаясь ответа, вошел Енька. Он прошел и сел к столу.
— А это совсем прелестно, — обрадовалась женщина, разглядывая другой, рыжеватый томик. — Это редкая книга, и, я помню, издана она была небольшим тиражом, тысяч пять. Это наш украинский поэт. Я ведь тоже хохлушка. Только потом вышла замуж и уехала.
— Мы не хохлы, — сказал дед, — мы кацапы.
— Мы к сыну в Киев жить приезжали, — сказала бабушка.
— Это все равно, — махнула женщина рукой. — Вот слушайте. Это русский перевод.
— Олег, пойдешь в кино? — шепотом спросил Енька.
— Пойду, — сказал Олег и посмотрел на бабушку.
Бабушка кивнула и приложила к губам палец.
— Какие стихи! — Женщина откинула книгу и качнулась, будто на нее подул ветер.
Олег прикрыл глаза и вспомнил Батыеву гору, и жаркое счастливое солнце, улыбки, платья людей, руку отца, положенную ему на голову, и спокойные его шаги, и полный карман леденцов.