Наконец-то у нас мир и покой, вот бы всегда так, думает Дэйв. Когда-нибудь, конечно, все мы обретем покой… и тут, оглушительно всхрапнув, проснулась миссис Дэйли и старика разбудила.
Но прежде, чем кто-нибудь успел слово сказать, залаяли собаки и стало слышно — едет автомобиль.
— Вот и они,— говорит миссис Дэйли.— Но знаете, мистер Макгрегор, если вы всегда во сне так храпите, мне очень жаль бедняжку миссис Макгрегор. Вы меня до смерти напугали.
— Женушка мне всегда говорит, что я храплю,— говорит старик.— Я ей толкую, я же, мол, не нарочно, но она не верит.
— Слушайте,— говорит миссис Дэйли.
Как будто еще очень издалека слышна машина и ребячьи крики.
— Не годится говорить такое даме,— укоряет миссис Дэйли.— Что станет с миром, если мы, порядочные женщины, выпустим мужчин из рук и позволим говорить, что им вздумается? И поступать, как им вздумается?
Но тут машина, непрестанно надрывно сигналя, миновала крутой поворот, скрытый в выемке меж холмов, и вылетела на дорогу совсем близко; треск, гром, крики (не говоря уже о собачьем лае) слились в оглушительный шум, а через минуту еще и хозяйка откуда-то из сада завопила приветственно. Остальные выходят из дому, и миссис Дэйли поясняет — это Бобби сигналил, отец позволяет ему баловаться, и непонятно, почему Айда не вмешивается.
Изрядно помятый, покрытый ржавчиной «форд» остановился, а гудок все не смолкает. Но Джек вылез, подхватил малыша, который уселся на баранке, и гудок наконец умолк. Джек обернулся и расплылся в улыбке.
— Привет, ма! — кричит он.— Видать, ты еще цела.
По случаю праздника он приоделся — выходные брюки, пиджак, жилет,— но густые волосы, как всегда, встрепаны. Макгрегоры и Дэйв двинулись к дороге, и Джек повторяет — вылезай, Айда, вылезай, лапочка. Двум девчушкам, чуть побольше Бобби, в блестящих соломенных шляпках с лентами и с крохотными кожаными сумочками в руках, тоже пришлось выбраться из машины, а их мамаша еще сидит с младенцем на руках и, похоже, не желает шевельнуться.
Остальные сгрудились вокруг машины, все говорят разом; детям велено поздороваться с миссис Макгрегор и с бабушкой; и хозяйка говорит — ну конечно, пускай миссис Дэйли выйдет осмотрит ее сад и выпьет чаю.
— Она трусит,— говорит Джек.— Она так считает, мне пора нынче свезти ее в город, а я считаю, она проходит еще недельку. Ты бы с ней потолковала, ма.
Его мать перехватила младенца, а он, помогая жене выйти из машины, обращается к Дэйву:
— Здорово, приятель! Как тебе нравится моя женушка?
Айда в очках, щеки до того румяные, точно красным лаком покрыты; туфли на высоком каблуке, маленькая круглая шляпка с вуалеткой. Джек обнял ее, запустив руку под широкую, скрывающую беременность блузу с вышитым аистом, и легонько хлопает по спине.
— Скажи-ка, Дэйв, каков был рождественский обед?
Миссис Дэйли-старшая встрепенулась. Она не успела спросить об этом миссис Макгрегор.
— У нас была индейка,— говорит Джек.— А ну, Бобби, скажи бабушке, что папочка сделал с индейкой. И что сделала мамочка.
— У нас был гусь,— говорит миссис Дэйли-старшая.— А у вас, миссис Макгрегор?
— Меня не спрашивайте,— сказала хозяйка и заторопилась впереди всех в дом, чтоб не видели ее пристыженного лица.
Старая миссис Дэйли засмеялась:
— Только не уверяйте меня, будто вы не сготовили пудинг.
Джек говорит — ему не терпится услышать от матери про ее приключение с жеребцом, и пока он слушает эту повесть, хозяйка разворошила жар в очаге и дала детям по ломтю пудинга; всех насмешил Бобби, он заявил — да, ему очень нравится пирог,— дотянулся и обеими руками схватил большой неразрезанный кусок. Мать велит ему все положить обратно — она-то старалась научить его вести себя прилично, а теперь что скажут люди? Хозяйка говорит — пускай берет, раз ему хочется, а Джек говорит — сразу видно, малец с понятием.
Такой парень в жизни не пропадет, говорит Джек. Еще до моих лет не дожив, сможет сидеть сложа руки. Деньги сами к нему потекут, вот увидите.
Тут миссис Дэйли показывает ему зонтик, и он хмурится.