Вздор!
— Ладно,— говорит Рон.— А вы поглядите кругом, поспрашивайте людей. Только не сверстников, спросите молодых.
— Таких, как Седрик,— вставила миссис Эндерсон.
Гости посмотрели на нее.
Седрик? Кто это — Седрик?
Миссис Эндерсон вздохнула.
— Скажите им вы, Дэвид.
— Не могу,— говорит Дэйв.— Для меня Седрик загадка.
— В наше время это редкость,— замечает Рон.
— И однако Дэйв прав,— говорит миссис Эндерсон.
— О господи, да объясните, кто он такой,— говорит миссис Бреннан.— Послушать Дэвида, так подумаешь, это маорийский пророк.
— Нет,— говорит миссис Эндерсон,— просто сын Макгрегоров.
Ей вовек не забыть первой встречи с ним, говорит она. Он ей слова не сказал, только смотрел во все глаза. Уставился на нее и смотрит. Она почувствовала себя чуть ли не каким-то лесным зверем, но на зверя похож был, конечно, сам Седрик.
— Седрик просто дубина неотесанная,— вмешивается мистер Эндерсон.
Один-единственный раз я добился, чтоб он на меня поработал, говорит Эндерсон. Он помог мне собрать сено. Так вот, он приходил и уходил и за все время, пока работал, ни словечка не вымолвил. Но когда ни повернусь в его сторону, он таращит на меня глаза, в точности как описывает моя женушка.
— Ну и как же Дэйв ладит с этим диким сыном природы? — интересуется Фред Бреннан.
— С ним не надо ладить,— поясняет миссис Эндерсон.— Седрик исчез… давно, уже несколько месяцев.
— Понятно,— говорит Рон.— Он крупно выиграл на скачках и стал совладельцем галантерейного магазина. Или живет на свой выигрыш и заочно обучается профессии букмекера.
Нет, говорит миссис Эндерсон. Если бы вы хоть раз видели Седрика, вам бы ничего подобного и в голову не пришло. Но хотела бы она знать, чего ради старики уверяют, будто Седрик живет у их городских родичей, ведь она точно знает, что это неправда. Конечно, его могли посадить в сумасшедший дом, это вполне возможно. Однако у нее такое чувство, что он бродит где-то по округе, хотя это очень странно, ведь никто из ее знакомых его не видел и ничего про него не слыхал. Только ей в точности известно, что в городе у родных его нет.
Будто сквозь землю провалился, говорит она.
— А может быть, так и есть,— говорит Анна.— Может, он свалился в какую-нибудь яму, вот как лошадь Энди.
Нет, возражает мистер Эндерсон. Он уверен, Седрик знает наперечет все ямы и провалы. А если и не все, такой ловкач нипочем не ступит на нетвердую почву.
— Я знаю, в чем дело,— говорит Рон.— Родной папаша его прикончил. Старик сам учится заочно. На курсах для взрослых. Изучил Данте, архитектуру, Декарта, современную психологию и международные отношения. Вся беда в современной психологии. Он открыл, что сын желает отцу смерти. Ну и опередил его.
Ох, Рон!
— Дэйв,— говорит мистер Эндерсон,— ты никогда не спрашивал Джонни про пещеру Седрика?
— Господи,— вздыхает Анна Бреннан,— не хватало еще какого-то Джонни!
Не желает она слушать про Джонни, разве что он маори — и милый маори.
— Я знаю,— говорит Рон.— Лишь бы нашлась пещера, Седрик в ней поселится. Очень многим хотелось бы сбежать из дому и жить в пещерах. Вот поступайте на заочные курсы для взрослых и почитайте о современной психологии.
— А пещера в известняке? — интересуется Анна.
Тогда Седрик может устроить там разве что нору, говорит она. Сидеть там не на чем, кроме известняка, а он страшно холодный и сырой, вода сочится. Больше всего ненавижу сидеть на мокром.
— Здравомыслящая женщина,— говорит Рон.
Он снял венок с Анны и надел на голову миссис Эндерсон. Ей тоже венок очень идет, подумал Дэйв, но Рон тотчас вернул венок на прежнее место. И спрашивает:
— А сама идея пещеры? Что вы о ней думаете?
— Думаю о мокром известняке,— говорит Анна.
Рон рассуждает очень интересно. Однако она мыслит более по Аристотелю, чем по Платону. Возможно, по милости своего католического воспитания. Но можно это истолковать и по-другому. Что скажете насчет Платоновой пещеры? И насчет пещер (гм-гм) новейших психологов?
—....., — говорит Рон.
— Ну-ну, не возмущайтесь. Представьте себе клубок — или пещеру. Вы внутри, вам уютно… как птенчику в гнездышке. Как будто вы еще и на свет не родились.
Но прошу прощенья, я вижу, все слишком мало пьют.
Дэйв хочет сказать — да, в этой теории что-то есть, но не успевает, мистер Эндерсон говорит — для него это слишком мудрено.
— А правда, Дэйв,— говорит он,— ты не спрашивал Джонни?
— Нет, не спрашивал. Забыл.
— Кстати, о пещерах,— говорит Эндерсон.