— Не так-то просто было его выставить,— говорит Джонни.— И в свою кровать он не вернулся, слышно было, вышел за ворота.
Я рад, что ты пришел домой, Дэйв, говорит Джонни.
— Джонни,— говорит Дэйв,— у тебя в волосах полно мыла.
Джонни старательно потер голову полотенцем и сказал — завтра сполоснет волосы чистой водой.
— Я и не думал, что так здорово можно вымыться в холодной воде,— говорит он.— Теперь я чистенький. Слишком много взял мыла, зато приятно пахнет.
Смотри, Дэйв,— он ткнул пальцем в тоненький обмылок, лежащий на яркой обертке.
Я извел почти весь кусок, говорит он, застенчиво глядя вбок, и улыбается своей странной чуть заметной улыбкой. Как же мне не быть чистым.
Ох, Дэйв, смотри, натекло под твою койку. Это я нечаянно насвинячил.
Дэйв сказал — пустяки. Сбросил башмаки, носки, брюки и, не сняв рубашки, забрался в постель.
— Я рад, что ты чувствуешь себя получше, Джонни,— говорит он.
— Да,— говорит Джонни,— мне и правда лучше.
Надевает чистое белье, ложится в постель и спрашивает, как Дэйв провел день.
Да так, ничего особенного.
Ходил к Эндерсонам.
И Дэйв зевает.
— Но знаешь, Джонни, я заглянул в Зачемяту, и Джерри подвез меня оттуда в большой машине, в машине Параи. А когда я сейчас возвращался, слышно было — там еще веселятся вовсю, а этой машины я не видел… правда, вместо нее стояло такси. Я подумал, вдруг Джерри с той машиной заехал в болото, и пошел для верности постучал. Ну и вот, Джерри открыл, похоже, он изрядно напился. Увидал меня и сразу захлопнул дверь — перед самым моим носом.
Не понимаю, с чего это он? Ведь к Эндерсонам он меня повез по-приятельски, все было хорошо.
Джонни минуту раздумывает, потом говорит — маори все такие, их не поймешь.
Может, это потому, что там был хозяин.
— Какой хозяин?
— Наш, мистер Макгрегор,— поясняет Джонни.— Я ему сказал, что ты ушел со двора.
— Ну и что, Джонни? — Дэйв опять зевает.
Джонни говорит — пускай Дэйв даст слово, что никогда никому не проговорится.
— Ладно, Джонни. Только рассказывай скорей, я совсем засыпаю.
— Не след бы рассказывать. Да еще я так хорошо вымылся.
— Тогда не рассказывай.
— Говорят, хозяин любит выпить,— говорит Джонни.— Насчет этого не знаю, никогда не видал, но один раз я его видел под чайными деревьями с Мюриэл. Это сестра Рэнджи, она больше тут не живет. И знаешь, что он делал?
Дэйв, пожалуй, догадывается.
— Он хотел такое — и сказать нельзя,— продолжает Джонни,— но я не стал ждать, что будет, подумал, вдруг он меня увидит. Я испугался.
Дэйв промолчал, и Джонни чуть погодя продолжает:
— Я думал, «зачемяту» — такое маорийское название. Оказывается, нет. Мне Седрик объяснил. Это значит «зачем-я-тут». Понимаешь?
Дэйв еще не совсем заснул, но начинает тихонько похрапывать — пускай Джонни думает, что он уже спит…
…распростерта на земле овца, похоже, толстый шерстяной коврик, там, где ребра не развалились, бугор. Жадно клюет коршунье, из шерсти торчат кости. Это не баран, а овца. Да, овца, вот совсем рядом крохотный шерстяной коврик тянется к тому месту, где было молоко. Молока больше нету, бедняга. Ты был слишком мал, не то сказал бы — черт с ней, с мамочкой. И стал бы есть траву. Сынок, вышлю тебе пять фунтов — но не на этой неделе. А где ж был заботливый пастух?.. Не смеши меня, не то я… В кустах, занимался таким, что и сказать нельзя. Вот о подобных делах я думать больше не желаю. Так-то. И чего ради я теряю время? Время! Что такое время? Ну и денек! А небо! Какая-то не такая синева, и солнца не видно. Полуночная синева. В платье такого цвета ходила Мардж. Будто в двенадцать дня настала полночь. И ни ветерка. Словно близится буря, или землетрясение, или конец света. Куда, к черту, девалось солнце? Неважно, все равно я вижу. Да, вижу, вижу, лес взбирается по горному склону все выше, выше и уходит за гребень. Все выше. Вот куда мне надо, в этот синий лес и дальше, за перевал, в эту синеву. Навсегда. Потому что в прошлый раз слишком недалеко ушел. Похоже, как будто…
…и ничего с собой не возьму. Ничего! Ни единой мелочи. Наг пришел я и наг уйду. Из ЭТОГО мира. Великое возвращение к великой матери. Мать-земля. Природа. Деметра. Могу питаться корнями папоротников — как бишь их называют маори? Говорят, можно прокормиться травой. И еще угри, и раки. Могу ловить в силки голубей, а покуда научусь, можно присмотреться, какие ягоды они едят. И есть эти ягоды. Ручаюсь, так и живет Седрик. Или жил. Любопытно, бреется ли он? Причесывается? Джонни говорит, у него все зубы целы. Поразительно.