Будь у меня сердце слабое, не знаю, что бы со мной стало.
— Но, Джонни, неужели Седрик не знал, что происходит? — удивляется Дэйв.
— Нет, наверно, не знал.
Мы ведь не сразу все сделали, продолжает Джонни. Работали урывками несколько месяцев, а Седрик нечасто бывал дома. Цемент он не мог не видеть, но я не слыхал, чтоб он хоть раз спросил, для чего это. Ему не больно интересно было, какие там работы ведутся на ферме.
Да ты хочешь слушать дальше, Дэйв?
— Да, Джонни, конечно. Только еще один вопрос — как тебе хозяин объяснил, что он собирается делать?
— Я как раз хотел тебе про это сказать. Он так напрямик и выложил — хочу, мол, устроить так, чтоб из этой пещеры никто не мог выбраться. И я понял, это он про Седрика. Меня даже страх взял, но я вовсе не чувствовал, что поступаю неправильно. Наоборот, поневоле стало приятно. Ведь это Седрик поступал неправильно, а отец старается ему помешать, и я подумал — правильно делаю, что ему помогаю. И хозяин, видно, думал, что я вовек не проговорюсь, он даже не просил меня держать язык за зубами.
А я вот тебе рассказываю, Дэйв.
— А старик не говорил, как залучит Седрика в пещеру? — интересуется Дэйв.
— Я его спросил, да он вроде как отшутился,— говорит Джонни.— Мол, как-нибудь вечерком этого паршивца, его сыночка, ждет сюрприз, отец выставит бутылку виски и угостит его. А потом предложит чашку чая, подсыплет добрую порцию снотворного, которое принимает миссис Макгрегор, и, надо думать, малый живехонько отключится.
Но, понятно, до этого не дошло, продолжает Джонни. И я был рад, что не дошло. Но я и огорчился, Дэйв. Я здорово разозлился, когда Седрик вдруг исчез и уж больше не возвращался. Все наши труды пропали даром. А видел бы ты, что мы сработали! Почти все закончили. Выдолбили в скале перед входом узкую глубокую щель, залили цементом и укрепили в нем столбы, с промежутками в несколько дюймов и разной высоты, чтоб доходили до верхнего края пещеры. Только один столб посередке не вставили, дожидались, пока Седрик будет внутри.
— И надолго бы он там остался? — спрашивает Дэйв.— На всю жизнь, что ли?
Ну, нет, Джонни так не думает. Это уж мистер и миссис Макгрегор сами бы решили. А им было бы много мороки, ведь пришлось бы носить Седрику еду.
— Хотя это, наверно, была бы моя работа. И я забыл сказать, мы там внутри все для него устроили очень славно и уютно. Поставили бочку с водой, и хозяин сколотил что-то вроде качалки, а спинку и сиденье сделал из мешковины. И постель сделал хорошую, матрац набил сухим папоротником. Я тогда подумал, я сам не прочь бы спать на таком, только вот, когда стемнеет, слишком одиноко и тоскливо будет там одному.
— По моему, Седрик не против одиночества,— говорит Дэйв.
Послушай, Джонни. А может, Седрик знал, что происходит? Вдруг он бродил поблизости и ждал, пока вы для него все приспособите так славно и уютно,— понимаешь? А потом вошел туда и устроился как дома.
Джонни минуту помолчал и вдруг как вскрикнет:
— Я вспомнил, Дэйв, теперь я вспомнил!
Да, правильно, Дэйв, надо говорить потише. Но я вспомнил — один раз нам показалось, что до нас там кто-то был. Мы долбили в скале щель для столбов, и хозяин оставил лом торчком в трещине, он сказал — хорошо помнит, как оставил, а когда мы пришли в следующий раз, лом валялся на земле. Я думал, может, он просто упал, а хозяин начал работать и говорит — в прошлый раз он, помнится, не раскачивал большую глыбу, а теперь ее раскачали. Мы подумали, может, туда приходили маори, поискали следов, но не нашли, и я, помню, еще пошутил — может, говорю, добрые феи решили нам помочь.
Да, хотел бы я, чтоб были на свете добрые феи.
Дэйв, а вдруг это был Седрик? Только ума не приложу, с чего бы он захотел жить в пещере. Если ему так уж этого хотелось, незачем было нам трудиться.
Может, ты все верно угадал, Дэйв? Тогда как по-твоему, что я должен делать? Как ты скажешь?
— Ничего,— говорит Дэйв.— Ничего не надо делать.
— Ну, нет. Я знаю, что надо делать. Да, знаю. Я должен сказать хозяину.
Настал черед Дэйва застыть на месте, но тотчас он бегом догоняет Джонни и хватает за руку повыше локтя.