Окрестил безликою толпою.
Будь вы на поле, у станка, в конторе, в классе,
Но вы причислены к какой-то серой массе,
И в перерыв, в час подлинной свободы,
Вы наскоро жуёте бутерброды.
Что ж, эти сэндвичи — предметы сбыта.
Итак, приятного вам аппетита!
Нелёгкий век стоит перед тобой,
И всё же — Гутен морген, дорогой!
Дела семейные,
Платки нашейные,
И пояса, и чудеса галантерейные —
Цена кусается,
Жена ласкается…
Махнуть рукою! — да рука не подымается.
Цену вежливо и тоненько
Пропищит волшебник-трикотажник.
Ты с невозмутимостью покойника
Наизнанку вывернешь бумажник.
Все ваши будни, да и праздники морозны,
И вы с женою как на кладбище — серьёзны.
С холодных стен — с огромного плаката
На вас глядят серьёзные ребята,
И улыбаются во всех витринах
Отцы семейств в штанах и лимузинах.
Откормленные люди на щитах
Приветствуют по-братски — Гутен таг!
Откуда денежка?
Куда ты денешься?
Тебе полвека, друг, а ты ещё надеешься!
Не жди от ближнего,
Моли Всевышнего —
Уж он всегда тебе пошлёт ребёнка лишнего.
Трое, четверо иль шестеро?
Вы, конечно, любите сыночков?
Мировое детское нашествие
Бестий, сорванцов и ангелочков.
Ты улыбаешься обложкам и нарядам,
Ты твёрдо веришь: удивительное — рядом!
Не верь, старик, что мы за всё в ответе,
Что где-то дети гибнут — те, не эти.
Чуть-чуть задуматься — хоть вниз с обрыва!
А жить-то надо, надо жить красиво.
Передохни, расслабься. Перекур.
Гуд бай, дружище, пламенный бонжур!
Ах, люди странные,
Пустокарманные,
Вы — постоянные клиенты ресторанные,
Мошны бездонные,
Стомиллионные
Вы наполняете, вы — толпы стадионные.
И ничто без вас не крутится:
Армии, правители и судьи,—
Но у сильных в горле, словно устрица,
Вы скользите, маленькие люди.
И так о маленьком пекутся человеке,
Что забывают лишний ноль вписать на чеке.
Ваш кандидат — а в прошлом он лабазник —
Вам иногда устраивает праздник.
И не безлики вы, и вы не тени,
Коль надо в урны бросить бюллетени.
А «маленький» — хорошее словцо,
Кто скажет так — ты плюнь ему в лицо.
Пусть это слово будет не в ходу.
Привет, Мак-Кинли, хау ду ю ду!
БАЛЛАДА О МАНЕКЕНАХ
Семь дней усталый старый Бог
В запале, в зашоре, в запаре
Творил убогий наш лубок
И каждой твари — по паре.
Ему творить — потеха,
И вот, себе взамен,
Бог создал человека,
Как пробный манекен.
Идея эта не нова,
Но не обхаяна никем.
Я докажу как дважды два —
Адам был первый манекен.
А мы — ошмётки хромосом,
Огрызки божественных генов —
Идём проторенным путём
И создаём манекенов.
Лишённые надежды
Без мук творить — живых,
Рядим в свои одежды
Мы кукол восковых.
Ругать меня повремени,
А оглянись по сторонам —
Хоть нам подобные они,
Но не живут подобно нам.
Твой нос расплюснут на стекле:
Глазеешь — и ломит в затылке,
А там сидят они в тепле
И скалят зубы в ухмылке.
Вон тот кретин в халате
Смеётся над тобой:
Мол, жив ещё, приятель?
Доволен ли судьбой?
Гляди — красотка! Чем плоха?
Загар и патлы до колен.
Её, закутанный в меха,
Ласкает томный манекен.
Их жизнь и вправду хороша,
Их холят, лелеют и греют.
Они не тратят ни гроша
И плюс к тому — не стареют.
Пусть лупят по башке нам,
Толкают нас и бьют,
Но куклам-манекенам
Мы создали уют.
Они так вежливы — взгляни!
Их не волнует ни черта,
И жизнерадостны они,
И нам, безумным, не чета.
Он никогда не одинок —
В салоне, в постели, в бильярдной, —
Невозмутимый, словно йог,
Галантный и элегантный.
Хочу такого плена,
Свобода мне не впрок.
Я вместо манекена
Хочу пожить денёк.
На манекенские паи
Согласен, чёрт меня дери!
В приятный круг его семьи
Смогу — хотите на пари!
Я предлагаю смелый план
Возможных сезонных обменов:
Мы, люди, — в их бездушный клан,
А вместо нас — манекенов.
Но я готов поклясться,
Что где-нибудь заест —
Они не согласятся
На перемену мест.
Из них, конечно, ни один
Нам не уступит свой уют.