Прошло два года. Все больше и больше иностранцев приезжают отдохнуть на островах, как бы созданных со своими скалами, гротами, хаотическими нагромождениями камней для подводной охоты. Маттео Бриганте дал Пиппо взаймы денег, чтобы тот мог обосноваться на одном из таких островов. Юноша купил старый домишко, кое-как обставил его и стал сдавать комнаты туристам, приобрел он и лодку, на которой возил спортсменов в подводные пещеры, где обычно держались косяки лобана; завел вышку для прыжков в воду и обучал желающих. В мертвые сезоны он возвращался к Мариетте.
Как-то днем следующего лета (второго после того, как Пиппо поселился на острове) Маттео Бриганте заглянул к Мариетте. Она усадила его в модерновое кресло, обитое светлой кожей, перед телевизором и сама села. Мариетте исполнился уже двадцать один год. Она немного раздалась со времен дона Чезаре, круче стали бедра, выше грудь.
Бриганте объяснил хозяйке дома, что земля как средство помещения капиталов приносит наиболее скромный доход. Масло, которое ввозят из колониальных стран и производство которого обходится дешевле, в ближайшем времени вытеснит отечественное оливковое масло. Апельсины и лимоны, выращиваемые в Порто-Манакоре, уже не отвечают более требованиям экспорта: Мариетте в дальнейшем вряд ли удастся выдержать конкуренцию производителей Сицилии и побережья Тирренского моря, где цитрусовые соответствуют международным стандартам, как, скажем, в Калифорнии. Но пока еще можно продать землю по хорошей цене; в Южной Италии до сих пор существует старинный предрассудок насчет землевладения, вот этим-то обстоятельством пусть Мариетта, пока еще не поздно, и воспользуется. Капиталы, вложенные в земли, приносят Мариетте всего пять процентов. А Бриганте его капиталы приносят восемь, десять, а то и больше процентов. Он готов дать Мариетте любой деловой совет.
Мариетта расхохоталась.
— Бриганте, — проговорила она. — Бриганте, я вижу, ты пришел…
Тут она поделилась с ним своим заветным замыслом.
Шоссе, идущее берегом моря и наполовину сокращающее путь между Порто-Альбанезе и Сан-Севере, по Виа Адриатика, уже начали строить с двух сторон… Пройдет эта дорога по перешейку и по старому мосту (его, безусловно, расширят) через водослив озера как раз напротив дома с колоннами, пересечет низину, а заодно и оливковую плантацию Мариетты. Еще при жизни дона Чезаре она слышала об этом разговоры, и дон Чезаре очень по этому поводу сокрушался и подумывал даже перебраться в горы, к себе во дворец в Калалунге. Работы будут идти быстрыми темпами. Мариетта уже несколько раз беседовала с инженерами дорожного ведомства и с директором «Энте туристико» их провинции. Новое шоссе станет главной магистралью для потока туристов, которые, направляясь из Германии, Австрии и Венеции в Бриндизи и на полуостров Отранте, не минуют и наших мест. Земли Мариетты значительно подымутся в цене. Но продавать их она не собирается. Почему бы не построить на оливковой плантации отель, ресторан, станцию обслуживания, несколько небольших вилл — словом, целый «туристический комплекс», словечко это Мариетта слышала по телевидению. Лучшего места для этого не найти — рядом храм святой Урсулы Урийской, пониже озеро, перешеек, и как на ладони вся бухта Манакоре, поблизости порт, откуда рукой подать до островов.
Она снова расхохоталась.
— Маттео, — сказала она, — я как раз подумывала, как бы у тебя денег занять. Главное — хочу, чтобы ты вложил свои капиталы в мое дело. Давай объединимся, мы с тобой уймищу денег загребем.
Бриганте потребовалось не больше минуты, чтобы понять, сколь выгодно это предложение. Он неоднократно бывал на побережье Тирренского моря, в таких благословенных местах, как Амальфи, Равелло, Позитано, Капри, и знал, что и там начинали именно так. Иностранцы, особенно немцы, в основной своей массе устремлялись на Адриатическое побережье. Новое шоссе избавит их от необходимости останавливаться в Фодже, в этом унылом городе, расположенном вдали от моря.
Даже дом с колоннами и тот можно пустить в дело, думал он. Мадам не удалось осуществить свой проект с Сипонте, полиция этого маленького морского курорта заломила за свою терпимость неслыханно высокую сумму. А полиция Порто-Манакоре, которая, что называется, ест из рук Бриганте, будет, конечно, куда скромнее в своих требованиях. Чинтия пока еще свободна, Фульвия тоже. Дом для радости под боком у «туристического комплекса» и Порто-Манакоре — это тоже доход, да еще какой! А мраморная Венера придаст особую элегантность большой зале.
— Что ж, мысль не такая уж плохая, — заметил Бриганте.
Жену его только что прооперировали в третий раз по поводу рака груди. Она недолго переживет совершеннолетие Мариетты. И Бриганте уже представлял себе, как он перевозит Мариетту в Порто-Манакоре, в свою квартиру в ренессансном крыле дворца Фридриха II Швабского. Обстановку полностью сменим. У Мариетты есть вкус. С такой женой и с такой компаньонкой в делах, по слухам к тому же дочерью самого дона Чезаре, он, Маттео Бриганте, наконец-то перейдет рубеж, отделяющий его от манакорской знати: он будет ровня своим бывшим офицерам, да и муниципалитет от него не уйдет.
— Дай мне время подумать, — попросил он Мариетту. — Твою идею стоит изучить со всех сторон. Я всегда говорил, что голова у тебя варит.
Эти радужные перспективы оттеснили на задний план неприятные мысли о Франческо, который уже в третий раз заваливал свои выпускные экзамены.
К этому времени дельцы из Фоджи успели порастрясти капиталы Джулии, Марии и Эльвиры. Мариетта после очередной ссоры с матерью и сестрами выгнала их из дома, а заодно и Тонио. Эльвира нанялась прислугой в Калалунгу к одному родственнику дона Чезаре. А старуха Джулия и ее старшая дочка Мария, когда их из милости брал какой-нибудь арендатор, пололи апельсиновые и лимонные плантации или пускали воду по оросительным бороздам. Тонио примкнул к когорте безработных и теперь подпирает стены на Главной площади Порто-Манакоре. С утра до вечера он слушает пение арестантов, доносящееся сюда из-за «намордников» тюрьмы, и бывает, что среди всех прочих голосов он различит густой бас Джусто, бывшего официанта из «Спортивного бара», которого до сих пор мытарит новый судья: Бриганте так скоро своих недругов не прощает.
С тех пор как Мариетта купила себе телевизор, петь она перестала.
Один датский историк, будучи проездом в Фодже, обнаружил коллекцию дона Чезаре и его рукопись объемом в три тысячи страниц. Он живо заинтересовался этой работой, его буквально восхитили остроумные и порой глубокие догадки безвестного провинциального эрудита, безупречная точность всех приводимых им документов. Труды дона Чезаре вдохновили датчанина на написание обширнейшей книги об античном городе Урия, причем, без сомнения, труд его вызовет отклик во всем мире среди специалистов по истории греческой колонизации эллинской эпохи в Южной Италии.