Уже надев шубу с бобровым воротником, словно запорошенным снегом, Уриэль попросил гостей извинить его, что он на некоторое время покидает их — максимум на час, не больше.
— Куда ты? — остановила его в коридоре Мера, удивленная и испуганная.
— В институт. Я вспомнил, что забыл запереть ящик стола, а там лежат очень важные бумаги. Иди к гостям. Я сейчас вернусь.
На вокзале уже чувствовалось приближение ночи. Все скамьи в большом и высоком зале были заняты.
Делая вид, что он пришел кого-то встречать и опоздал к прибытию поезда, Урий Гаврилович Аншин прошелся вдоль скамей раз и другой, вглядываясь в каждого пассажира. Потом он заглянул в шумный накуренный буфет, покрутился некоторое время у касс, поднялся на второй этаж: возможно, Лесов остановился на ночь в комнате отдыха для транзитных пассажиров. Но и здесь, и в двух гостиницах в центре города, неподалеку от его квартиры, Аншину ответили одно и то же: Лесов Илья Савельевич у них не останавливался. На всякий случай Уриэль везде, где был, оставил номер своего телефона и попросил дежурных, если у них остановится тот, кого он ищет, немедленно позвонить ему даже среди ночи.
Разрумянившийся от холода, Аншин вбежал в дом, и первое, о чем спросил Меру, выскочившую к нему из кухни с укором, что он так задержался, — не звонил ли кто-нибудь, пока его не было. Он поменялся местами за столом с младшей дочерью, чтобы быть ближе к телефону.
Наконец Уриэль дождался — телефон зазвонил. Уриэль подскочил к нему, затаив дыхание, и снял трубку. Кто-то, видно, ошибся номером — спросил какую-то Татьяну Андреевну.
Мера с сестрой, которые, едва дотерпев, пока гости разойдутся, начали перебирать наваленную кучу подарков, попутно прикидывая, сколько что может стоить, и, как показалось Уриэлю, соответственно оценивая каждого гостя, не могли понять, с чего он так огорчается, почему так раздражен, что даже не хочет взглянуть на подношения.
— Господи боже, — недовольно сказала Мера, отыскивая в комнате место для четвертых по счету настольных часов, — ну что такого случилось? Ты же пригласил его. Что особенного, если на послезавтра?
— Но я же приглашал его на сегодня. На сегодня! Еще почти год назад! И он запомнил и приехал. Притащился из такой дали.
— Я не понимаю, на кого ты теперь обижаешься?
— На кого? На себя.
— Нет, все-таки к кому ты теперь предъявляешь претензии? Разве ты предупреждал меня, что к тебе должен приехать гость, а я возразила? Скажи лучше, что ты просто забыл.
Нет, Уриэль не забыл. Он попросту не рассчитывал, что Лесов приедет. Какой же был смысл предупреждать Меру, когда она чуть не микрометром размеряла скамейки, — чтобы на всякий случай оставила место еще для одного человека?
— Но ведь он приехал! — Уриэль едва сдерживал свой гнев.
— А куда мне было ее посадить? И так было достаточно тесно. Счастье еще, что не все пришли.
— А что бы ты делала, если бы пришли все?
— Такого никогда не бывает, — вмешалась Ада своим заспанным голосом. — На это и рассчитывают, когда приглашают гостей больше, чем могут принять. Вы разве не знаете?
— Я же не могла накрыть для твоего гостя отдельный стол в отдельной комнате. А если он такой, что ему все равно, то не беда, если ты пригласил его на послезавтра. Поверь мне.
Утром, почти за час до отправления поезда на Север, Аншин уже снова был на вокзале, вертелся на занеженной платформе, все глаза проглядел — не видать ли где Ильи Савельевича. А когдса поезд исчез в туманной дали, Уриэль вернулся на вокзал и, как вчера вечером, прошелся раза два мимо скамей в большом шумном зале с высокими окнами, опять немного задержался у касс, заглянул в буфет и наконец позвонил домой — лишний раз удостовериться, что Мера никуда не ушла, сидит и ждет, не даст ли все-таки о себе знать Илья Савельевич.
Этот уговор с Мерой, чтобы она оба дня, сегодня и завтра, ни на минуту не оставляла дома, пока он, Уриэль, не вернется из института, был его единственной местью жене — ее он, как и себя, считал виноватой в том, что произошло вчера вечером.
Аншин пришел и к вечернему поезду, не выпуская из поля зрения на вокзале и на перроне ни одного человека, чем-либо похожего издали на Лесова. И хотя Уриэль был почти уверен, что и завтра не встретит здесь Лесова ни среди пассажиров утреннего, ни вечернего северного поезда, ибо Илья Савельевич уже очень далеко отсюда, все же Уриэль не пропустил эти два поезда, пришел оба раза даже значительно раньше, а вернувшись домой, обзвонил чуть не все гостиницы города — не остановился ли у них Илья Савельевич Лесов.