Избранное

Обеспокоенный раджа покинул царский трон.
Он видит садху[32] на траве, в тени зеленых крон.
«Почтенный, почему отверг ты пышный храм раджи?
А славить господа в пыли достойно ли, скажи?» —
«В том пышном храме бога нет», — последовал ответ.
«Безбожник, что ты говоришь! Нет бога? Бога нет?
На драгоценном алтаре не бог изображен?
Иль в храме этом пуст алтарь и пуст священный трон?»
«Не пусто в храме, махарадж. Гордыня там и спесь.
Безмерной гордостью царя твой храм пропитан весь.
Не всеблагое божество вселилось в этот храм —
Себя ты в храме утвердил, в нем царствуешь ты сам!»
«Я двадцать лакхов[33] рупий дал, я этот храм воздвиг,
Он устремился к небесам, он облаков достиг.
Бог принял дар мой!.. — Тут раджа нахмурил грозно лик
Так отчего ж там бога нет? Ответствуй, еретик!»

Святой спокойно отвечал: «А помнишь ли ты год,
Когда пожаром разорен был бедный твой народ?
Двадцатитысячной толпой стоял он у дворца,
Он тщетно помощи просил у своего отца.
И, не добившись ничего, бездомные ушли;
Они в пещерах и лесах жилища обрели,
И запустелые дворы разрушенных домов,
Кусты, проросшие из стен, страдальцам дали кров.
Деревьев купы — их приют, обочины дорог…
За двадцать лакхов рупий ты вознес тогда чертог.
Твою кичливость, спесь твою тот храм собой являл.
Ты богу отдал этот храм, но бог тогда сказал:
«Обитель вечная моя и выше и прочней,—
Небес бескрайних синева, где тысячи огней.
Основа дома моего — Мир, Истина, Любовь,
Куда ж переселить меня тот скряга хочет вновь?
Ничтожный, слабенький гордец в бессилии своем
Не может подданным помочь, а мне он дарит дом?!»
И бог ушел под сень ветвей, отверг он пышный храм,—
Он к людям навсегда ушел, к бездомным беднякам.
Хоть пена в море и пышна, но пустота внутри.
Так полон гордостью твой храм и пуст он, — посмотри!»

«Негодный шут, — вскричал раджа и головой затряс, —
Мерзавец, убирайся вон, изыди сей же час!»
«Куда ты преданность изгнал, — ответ был мудреца,—
Туда и преданных гони от своего дворца».