Переезд
Пора мне уезжать.
Подобен полдень раненой ноге,
Завернутой в бинты.
Брожу, брожу, задумчиво стою,
Сижу, облокотись о стол,
На лестницу гляжу.
В просторах синих стая голубей
За кругом чертит круг.
Я вижу надпись. Красный карандаш
Почти что год назад
На стенке начертал:
«Был. К сожаленью, не застал. Ушел.
Второе декабря».
Я с этой надписи всегда стирала пыль,
Сегодня же и надпись я сотру.
Вот промокательной бумаги лист,
На нем каракули, рисунки и слова,
Сложив, его кладу я в чемодан.
Не хочется мне вещи собирать,
Бездумно на полу сижу
И, опахало взяв,
Усталая, обмахиваюсь им.
Я в ящике стола
Нашла сухую розу и листы.
Гляжу и думаю. О чем?
Так, ни о чем.
Так близко Фаридпур. Там Обинаш живет.
Он предан мне,
И это очень кстати в день,
Когда мне помощь так нужна.
Его я не успела пригласить,
Он сам пришел.
Он счастлив мне помочь.
И стать носильщиком ради меня готов.
Он вмиг засучивает рукава,
Увязывает накрепко узлы.
В газету старую духи он завернул,
В чулок дырявый сунул нашатырь.
Он в чемодан кладет
Ручное зеркало, и масло для волос,
И пилку для ногтей,
И мыльницу, и щеточки, и крем.
Разбросанные сари издают
Чуть слышный аромат;
У каждого — свои и запах и судьба.
Он складывает, расправляет их,
На это он
Потратил битый час.
Он туфли оглядел
И тщательно обтер своей полой,
Подул,
Смахнул воображаемую пыль.
Картины снял с гвоздей
И фотографию одну
Он вытер рукавом.
Вдруг я заметила, как он
В карман нагрудный положил тайком
Какое-то письмо.
И улыбнулась я, вздохнув.
Ковер, подаренный семь дет назад,
Он бережно свернул
И прислонил к стене.
На сердце камень грусти лег.
С утра не причесалась я. Зачем?
Забыла сари брошкой заколоть
И за письмом письмо
Рву на клочки.
Обрывки на полу. Их подметет
Лишь ветер жаркий месяца бойшакх.
Пришел наш старый почтальон,
И новый адрес я с тоской ему пишу.
Разносчик рыбу за окном пронес,
Я вздрогнула и поняла —
Сегодня рыба ни к чему.
Автомобиль знакомо прогудел
И за угол свернул.
Одиннадцать часов.
Пустая комната.
У голых стен отсутствующий взгляд,
Глядят в ничто.
А Обинаш по лестнице сошел
С моими чемоданами к такси,
И я услышала в дверях
Его последние слова:
«Ты напиши мне как-нибудь».
И рассердилась я,
Сама не зная почему.
* * *
Скользя по ленивому потоку времен,
Мысленный взор в пустоту устремлен.
В той пустоте, нарисованы тенью сплошной,
Толпы и толпы проходят волна за волной.
Там, в прошедшем земли,
Победители мощной стопою прошли.
Прокатились патаны[86] одержимым потоком,
Пролетели моголы[87] под топот
Боевых колесниц по дорогам веков
Под победною сенью пропыленных своих бунчуков.
Я гляжу на пути пустоты.
Нет следов, не осталось черты.
Лишь извечно окрашивают небосвод
Синий рассвет и багровый заход.
И однажды по дну пустоты,
По железным путям, сквозь грохочущие мосты,
На железных колесах, в огне
Англичанин прошел по стране,
Утверждая волю свою и власть.
Но воздвигся и он, чтобы пасть.
Знаю, той же дорогой, вдали пропадая,
Удалился и он из плененного края.
Знаю, сонмища тех, кто развозит товар,
На дорогах вселенной растворятся, как пар.
Как ни гляну на землю, мимо меня,
Топоча, гомоня,
Люди, люди текут, как поток,
По истоптанным руслам дорог,
Из столетья в столетье движется неисчислимая рать,
Чтобы жить и умирать.
И нет им числа У плуга и у весла —
Тем, кто сеет зерно,
И тем, кто везет урожай на гумно,
Кто трудится в городах,
На поле и в садах.
Изломаны балдахины царей, смолк боевой барабан,
Камень победных колонн не угрожает врагам,
Кровавый белок глаза, кровавый клинок в кулаке
Плавают в детской сказке, как лодочка на реке.
Люди живут в трудах —
В разных местах, в разных краях,
В Анге[88], Ванге[89], Калинге[90], возле рек и морей,
Они населяют Пенджаб, Гуджарат и Бомбей.
Дни и ночи бегут,
Слышен грохот и гуд.
Днем и ночью веселье с бедой
Трубят мантру свою громоподобной трубой.
Люди трудятся в поте На обломках царств и деспотий.
* * *
Кровавые челюсти, лязгая от нетерпенья,
Грызут города и селенья,
И видно, как в дымной дали
Проносится ужас от края до края земли.
Из царства угрюмого
Ямы поток беспощадный стремится,
Старинных империй смывает границы,
И хищные страсти, как своры взбесившихся псов,
Спешат на разбойничий зов.
За много веков этих псов для своих грабежей и насилий
Охотники цивилизованные приручили,
Но звери с цепи сорвались —
Своих и чужих без разбору терзать принялись.
Пещерная дикость когтями уже не боится
Старинных традиций царапать страницы—
На их письменах запеклась
Кровавая грязь.
Наверное, гневом всевышний пылает —
Посланцев своих насылает.
И грех, что скопился за тысячи лет,
Теперь превращается в тысячи бед.
Разбиты сосуды с вином, что владык опьяняло могучих,
Осколки валяются в мусорных кучах.
Безумием люди охвачены — волю творца
Уж много веков нарушают они без конца.
В грехах погрязая
И жаждою самоубийства пылая,
Безжалостно сами себе западни
Расставляют они.
Рабы сластолюбья, что жили в чертогах богатых,
В своих же врагов превратились заклятых
И стены убежищ ломают, под грудой камней погребя
Самих же себя.
А грозная Кали[91] встает над останками жертв и злодеев,
Счастливые сны человека мгновенно развеяв,
И в грудь, исступленная, ногти вонзает свои,
И собственной крови глотает ручьи.
Когда же иссякнут греховные эти восторги
И кончится век омерзительных оргий,
Пускай человек, одолевший безумье и гнев,
Одежду смиренья надев,
Над пеплом костра, где бессчетные жертвы, сгорали,
На коврик молитвенный сядет в глубокой печали,
Чтоб в душу бесстрастно себе заглянуть —
Найти к обновлению путь.
Громов громыханье сегодня об этом пророчит:
Пушки грохочут.
* * *
Бодрствует день и ночь
время быстро бегущее,
Глянешь — нигде нет его
и неприметен след его —
бодрствует ради ждущего,
неведомого грядущего.
вернуться
86
Патаны — племена и народности, говорящие на языке пушту и населяющие смежные территории Демократической Республики Афганистан и Пакистана.
вернуться
87
Моголы — название династии, основанной султаном Бабуром в 1526 году и правившей на большей части Индии до середины XVIII века. Название династии связано с претензиями Бабура на то, что его род восходил к монгольскому завоевателю Чингисхану.
вернуться
88
Анга, Ванга — названия двух древних царств, территории которых вошли в состав Бенгалии.
вернуться
89
Анга, Ванга — названия двух древних царств, территории которых вошли в состав Бенгалии.
вернуться
90
Калинга — древнее царство, территория которого примерно соответствовала территории штата Орисса Республики Индия.