Но сегодня все это нам уже ни к чему. Взгляните на товарища Н. Его обвиняют в том, что до него не добраться, что он часто бывает высокомерен, что людей, добивающихся у него приема, он заставляет ждать днями, неделями. Говорят, он не отвечает на письма и даже на телеграммы. Глупости, чепуха. Вот вам наглядный пример.
Я явился к нему издалека ранним утром, чтобы сообщить ему нечто действительно важное, нечто имеющее непосредственное отношение к его высокой должности. Я вошел в приемную, спросил о нем, и первый же встречный, к которому я обратился, тотчас же мне отрекомендовался. «Я и есть Н.», — сказал он. И сказал так естественно, так скромно и учтиво, как и подобает хорошему начальнику или просто хорошему товарищу. Его уже дожидалось несколько человек, и поэтому он не смог сразу переговорить со мной по интересующему меня вопросу, «но к двум часам я к вашим услугам», — пообещал он. Без уверток, без длительных раздумий, без всякого высокомерия, а просто и по-деловому. Разве же был похож этот Н. на того человека, при имени которого товарищ X или товарищ Y буквально заходились от злости? Разве имел он что-нибудь общее с тем субъектом, о ком они говорили, лишь пренебрежительно отмахиваясь и выражая этим жестом чувство отчаяния и безысходности?
Коридоры в центральном административном корпусе нашего предприятия очень длинные и интересные, разумеется не для посторонних, которые в них быстро устают, а для «своих», тех, кто не утомляется никогда. Когда я время от времени прихожу в наш «дом», как мы его называем, я люблю побродить по этим длинным коридорам, разыскивая кого-нибудь или углубившись в размышления. Так как в нашем учреждении мы постоянно меняем «канцелярские диспозиции», мои здешние коллеги то и дело пребывают в процессе переселения. С первого этажа они едут на третий, со второго — на четвертый, справа — налево, слева — направо, из кабинета с двумя окнами переезжают в кабинет с одним окном, и всегда-то им нужен новый пейзаж. Это привносит в их чиновничью жизнь необходимое разнообразие, и таким образом они совмещают усилия духовные со столь важными усилиями физическими. Не зря говорят, что в здоровом теле здоровый дух. Тем, кто приезжает издалека или не бывал здесь давно, игра в прятки в нашей конторе доставляет немало радости. Понятно, что это сопряжено с потерей известного количества времени, однако какой поиск достоин этого благородного названия, если он не требует терпения, которое уже само по себе есть свойство положительное и которому — как и многим другим полезным вещам — нужно учиться.
И все же есть среди нас отдельные товарищи, которые не чувствуют особенностей нашего учреждения, его архитектурной прелести; они не ценят его способности консервировать дело, силы традиций, которая им правит и струится из всех пор его толстых кирпичных стен. Долог путь, который простирается перед нами и по которому мы пойдем, изменяя наших людей, — он куда длиннее коридоров нашего административного корпуса, в которых так приятно мечтать. Как можно утверждать, что среди нас находятся люди, проклинающие эти длинные коридоры и эти бесконечные переселения, говорящие о разбазаривании времени и бюрократизме и дошедшие даже до того, что они осмеливаются хулить традиции, наполняющие атмосферу «дома», таинственный шорох романтических протоколов в одиноких, зябнущих шкафах, затерявшихся в коридорах и давно позабывших, кто их хозяин. Очевидно, именно такие товарищи и рассказывают сказки про товарища Н., распространяют сомнительные истории про ненадежность и непунктуальность этого неустрашимого, добросовестного работника, который тащит на своих плечах груз, утяжеляемый происками нетерпеливых завистников и нарушителей дисциплины…