— Да, — сказала фрекен Сайер и вдруг заулыбалась, — им больше нравится копить.
Фру Лунд объявила, что непременно должна пойти взглянуть на сервировку, и, наскоро составив букетик из украшавших стол фиалок, приколола его себе на корсаж.
Когда она пришла обратно, гостиная почти уже наполнилась.
Господин адвокат Майер беседовал с фру фон Хан о несчастных случаях в слякоть и гололедицу, а фру Маддерсон, его экономка, с канареечными волосами и лицом, сохранившим относительно невинное выражение после многих лет доверенной службы в домах состоятельных вдовцов, сидела возле фрекен Сайер и говорила:
— Спасибо, фрекен, это так мило с вашей стороны, что вы и меня позвали.
Фрекен Эмилия Майер подошла к фру Лунд.
— Вот как, — сказала она, — ты уже успела ухватить букетик цветов. Впрочем, их здесь более чем достаточно.
— Весьма странно, — сказал господин Майер, который все еще рассуждал о несчастных случаях, слякоти, го-лоледице и конках. — Весьма странно, что люди никак не научатся пользоваться страхованием. В наше время, когда можно застраховаться от чего угодно.
Фрекен Сайер внезапно рассмеялась — в своей кашмирской шали она походила на диковинную фигурку Будды.
— Да, тут он прав. Люди никогда не научатся благоразумию.
Но фру фон Хан возразила:
— А моя Августа конкой не ездит, хотя бы уже из-за публики. К тому же там всегда сквозняк.
И когда фрекен Сайер сказала, что на конке, мол, так к так не подъедешь к их парадному на улице Эленшле-гера, то фру ответила:
— Дорогая Виктория, Августе только на пользу прогуляться пешком, от этого спина прямей делается.
Фру Лунд чуть ли не повисла на шее у писателя Вильяма Аска.
— Вот что, дорогой мой, — сказала она, — я приехала, и извольте-ка теперь раздобыть контрамарки для нас, бедных провинциалов.
Вильям Аск склонил свое бледное усталое лицо, а тем временем прибыла фру Белла Скоу, стройная темноволосая дама, которая уже десять лет, состоя в супружестве с адвокатом Скоу, вдовствовала, увитая шелками.
Она извинилась, что муж не приехал вместе с нею:
— Ты ведь знаешь, тетя, как занят Скоу. Он просил передать, чтобы за стол садились без него.
— Да, Белла, — сказала фру фон Хан, — бедный твой муж, он совершенно себя не щадит.
Фрекен Люси громким полушепотом сказала господину Аску:
— О, эти Скоу уже целую вечность вместе никуда не приезжают.
Господин Вилли Хаух, молодой представитель большой торговли, в наружности которого было что-то английское и до крайности вылощенное, войдя в гостиную, сказал:
— Я, кажется, несколько опаздываю. Но мне надобно было зайти по делу в киоск.
Фрекен Люси Майер со смехом заглянула в лицо своему стройному кузену:
— В каком же ты бываешь киоске?
Господин Вилли поднял серо-голубые глаза:
— Быть может, в том же, что и ты.
Кузина Люси, продолжая смеяться, сказала:
— Кстати, Вилли, я не понимаю, как это ты ухитряешься оставаться таким стройным. Видит бог, меня всегда так и подмывает обвить твой стан руками.
Кузен приоткрыл рот, обнажив свои белые зубы под тонкой полоской усов.
— Сделай одолжение, — сказал он, — но только шерстяная материя на ощупь довольно холодна.
Адвокат Майер занимал беседой фру Беллу Скоу, — разговаривая, он пригибал голову, точно его внушительный нос настойчиво принюхивался к собеседнику.
— Да, — сказал он, — нынче тяжелые времена для тех в нашем сословии, кто так или иначе связался с делами строительными.
Он вдруг повернулся к фрекен Сайер:
— У тебя ведь ничего не вложено в стройку?
Фрекен Сайер, которая разговаривала с фрекен фон Хан о лакее, сказала:
— Дружочек, тебе ли не знать, уж ты-то осведомлен обо всех моих делах.
— Для молодых глаз всегда благо — увидеть этакую твердую непреклонность, — ответил господин Майер.
Фрекен Хольм, начавшая разносить карточки, в которых значилось, кому с кем сидеть за столом, дошла до господина Вильяма Аска, и тот, подняв очень темные глаза, спросил:
— Как вы поживаете, фрекен?
— Как всегда, — ответила фрекен Хольм и протянула карточку господину Вилли, который, когда она отошла, сказал:
— А вы таки правы, в этой девочке что-то есть.
Господин Аск улыбнулся:
— Однако ж не для вас.
Господин Вилли раскачивался всем своим чрезвычайно гибким корпусом.
— Вы в этом уверены? Кто начинает в четырнадцать, тому довольно скоро становится тридцать восемь.
— Ас вами так и было?
— Полагаю, должно следовать закону естества, — ответил Вилли, который, отведя плечи назад, заложил большие пальцы в жилетные карманы, выставляя напоказ свою фигуру.