Все кругом беседовали, и фру Маддерсон — она еще не отстала от темы строительства — сказала:
— Да, вот господин адвокат — он всегда держится строго юридических дел. Господин адвокат говорит, спекуляции кладут пятно на все сословие. И он ими не занимается.
— Не занимается, — повторила фрекен Сайер и присовокупила несколько громче: — А что, сделался ли он душеприказчиком фру Якобсен?
Фру Маддерсон ответила, что да. И фрекен Сайер крикнула как могла громко:
— Поздравляю, Бернхард. Ведь и то сказать, ты так часто бывал в этом доме последние-то годы.
Фру фон Хан подошла к чиновнику Сайеру:
— Послушай, видит бог, пора положить этому конец. На сей раз она еще и цветов в горшках накупила — ни дать ни взять оранжерея.
Но фрекен Эмилия, проходившая мимо, заметила:
— Они взяты напрокат. Я это проверила.
Фру фон Хан сказала:
— И все же я буду говорить со статским советником— после обеда. Ведь это же явная ненормальность.
— Зато уж угощеньице будет, — встряла фрекен Люси. — Можно, прости господи, подумать, она нас удушить хочет в своем продовольствии.
— А кто сказал, что не хочет, — возразил чиновник, рассматривая свои лакированные башмаки.
Вилли, проходивший мимо, сказал:
— Ей что, не она ведь наследства ждет.
Адвокат Майер как-то странно приник перед статским советником, который только вошел, а барышни Хаух, Минна и Оттилия, все еще хлопотали в передней, отославши предварительно лакея: прежде чем появиться в гостиной, им надо было прибегнуть к помощи многочисленных гребней и снять многочисленные платки с фрекен Оттилии, которая всегда носила траур по безвременно ушедшем женихе и по сю пору оставалась неизменно верна глубокому декольте.
— Ну, — воскликнул адвокат Скоу, распахнув дверь, — теперь можно и за стол. Наши сороки уже в прихожей.
Барышни Хаух подошли к фрекен Сайер.
— Виктория, дорогая, — сказала фрекен Минна, — к тебе в гости всегда идешь с удовольствием, нужды нет, что сезон был утомителен.
Фрекен Сайер ответила:
— Да, сидеть вам, правда, будет тесновато, наша славная Эммочка нынче ведь тоже в городе.
— Дорогая, — сказала фрекен Оттилия, — мне кажется, от этого лишь станет веселей.
Мужчины начали разбирать своих дам, и господин Скоу, повернув голову, сказал:
— Ага, супруга моя уже здесь? — И повел к столу фрекен Люси.
Общество перешло в столовую, где фиалки и фонарики повергли всех в изумление. Между тем все расселись, и лакей стал обносить супом.
— Да, деточки, — сказала фрекен Сайер, — сидите вы тесно, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде, а для молодых оно, возможно, и приятней.
Фрекен Люси, не замедлившая окинуть лакея взглядом знатока, шепнула Вилли:
— Батюшки, какой опять херувим. Бог знает, где эта ведьма всегда их выкапывает.
Вилли, занятый исследованием мадеры, ответил:
— А уж это ее секрет. Впрочем, она слывет щедрой на оплату.
Адвокат Майер, сидя между барышнями Хаух, принюхивался то к правой, то к левой стороне.
— Надеюсь, я не очень стесняю дам, — сказал он.
Господин Вильям Аск обратился к фру Белле Скоу:
— Да, тут не слишком просторно.
На что фру ответила с улыбкой, покривившей неподвижную маску, каковою было ее лицо:
— О, я этого не замечаю.
— Того, что безразлично, никогда не замечаешь, — сказал господин Аск.
Фру Скоу подняла на него глаза:
— Ну а вы, неужто видите что здесь, в этой комнате?
— Да, птичью стаю, — ответил Вильям.
— Кушайте же, дети, кушайте, — крикнула фрекен Сайер и, подняв свою рюмку, добавила:
— Ваша старая тетка пьет за ваше здоровье.
Она окинула взглядом весь стол, за дальним концом которого фру Маддерсон, склонив набок канареечную голову, говорила чиновнику Сайеру о своих «песенках»:
— О, это ведь так, пустяки. Но господину адвокату это доставляет удовольствие… знаете, под вечер, когда он утомлен.
Фрекен Сайер сказала, адресуясь к фру фон Хан:
— Милочка, устриц ты можешь есть совершенно спокойно. Они из Лимфьорда.
Фру фон Хан, которая ела с таким видом, будто каждый моллюск застревал у нее в горле, ответила:
— Благодарствую, Виктория, уж я знаю, что ты не экономишь. — И, резко переменив тему, она заговорила со статским советником о болезнях и смертности в городе:
— Я же говорю вам, советник, нам навстречу попалось ни много ни мало семь похоронных процессий, пока мы шли, я и Августа. Зрелище совершенно ужасное.