— Да, — сказал чиновник Сайер, — нынче сделался полнейший хаос в замещении служебных должностей. Скоро до того дойдет, что прямо с торфяных работ— и в амтманы будут попадать, минуя всю министерскую службу. Прошли те времена, когда в расчет принимались деловые качества да давность службы.
Беседа о службах и должностях покатилась волной и захлестнула стол.
Господин Майер заметил, скользнув взглядом по чиновнику:
— Поговаривают даже о прямых увольнениях в конторах.
Фру фон Хан сказала почти в одно время с ним:
— Дражайший кузен, что правые, что левые — все одно, коль скоро речь идет о куске пожирней для себя и для своих. Бедняга Хан двадцать три года проторчал на своей дюне береговым инспектором.
Фрекен Сайер, лицо которой сияло, а одна рука, лежавшая на столе, непрестанно двигалась, будто тесто месила, обратилась к фру фон Хан.
— Ты, милочка, — сказала она, — все чудесные варенья мимо пропускаешь, не отведавши.
Фру Лунд громко крикнула:
— Да уж, тетя Вик, ты нас совсем запичкала вареньями.
— Выбор теперь так велик, — сказала фрекен Сайер, — а молодые ведь к сладенькому всегда неравнодушны.
И, повернувшись к фру фон Хан, она вдруг добавила:
— А твой добрый Иохан, милочка, он ведь и диплома никакого не имел.
Они продолжали говорить о службах и должностях, а адвокат Скбу, еще не отставший от домостроительства, сказал доктору:
— Ничего не поделаешь, советник. Стройка — наикратчайший путь. Ежели разбираешься в строительном материале и имеешь соображение — можно твердо рассчитывать на свой шесть процентов. И пресса всегда поддержит, стоит лишь разориться на завтрак.
Адвокат Майер заметил:
— Да, есть ведь дела такого рода, где без вина не обходится.
— Совершенно верно, — сказал господин Скоу, — в делах о наследстве всегда подносят — наследнички.
Господин Сайер, который все не мог оторваться от службы в государственном ведомстве, запальчиво сказал, адресуясь к фру фон Хан:
— Диплом, по-видимому, все же необходим как ручательство некоторой пригодности.
— Не знаю, — ответила фру фон Хан, — много ль ума наберешься, сидючи в конторе.
— Во всяком случае, не имея головы, туда не попадешь, — сказал чиновник, чей ответ последовал без задержки.
— Не довольно ль и локтей? — возразила фру, голос которой легко срывался на стрекот.
— Механизм государственного управления, — сказал чиновник, оттянув вниз уголки губ, — вещь, едва ли доступная дамскому разумению.
Фрекен Сайер сказала так кротко, будто хотела их примирить:
— Да, мой друг, ведь в старинных зданиях такое множество закоулков.
— И множество наградных, рассованных по ящикам, — добавила фру фон Хан все тем же тоном.
— Так это же хорошо, Тереза, — ответила фрекен Сайер прежним голосом, — жить-то всем надо.
— Дорогой Вилли, — сказала фрекен Люси Майер, коснувшись отцовских дел о наследстве, — а ты и не знал — когда отец душеприказчик, Эмилия имеет с этого один процент.
И, повернувшись к фру Маддерсон, она спросила:
— А вы сколько?
Фру Маддерсон улыбнулась:
— Фрекен Люси такая шутница.
— Ну а ты-то что имеешь? — спросил Вилли, обращаясь к кузине.
— А я — ключ от входной двери, — смеясь, ответила Люси.
Адвокат Скоу всех заглушил, сражаясь со статским советником, утверждавшим, будто невозможно отрицать, что смертность в новых домах чересчур велика.
— Это опровергается статистикой, — крикнул господин Скоу. — А вы говорите так потому, что начитались газет, которые вечно суют свой нос, куда их не просят.
— И получают свое угощенье, — сказал адвокат Майер.
— А если приходится пользоваться дешевым материалом, — продолжал Скоу, — тому виною лишь жалованье рабочих. Пора бы всем капиталовладельцам сообща ополчиться на эти профессиональные союзы.
— Или же, — господин Скоу обратился вдруг к господину Аску, — что вы думаете об этой проклятой социал-демократии, которая портит нам конъюнктуру чуть ли не, наполовину?
Вильям Аск ответил:
— Я ничего не думаю. Это, надо полагать, тоже партия— с лидерами, желающими иметь место за общим столом.
Фру Лунд, которая очень разрумянилась, продолжая говорить о епископе, сказала:
— И это бы еще куда ни шло, кабы вдова нашего предшественника не сидела у нас на шее. О, господи, я, кажется, способна ее задушить.
Фрекен Сайер, играя глазами, сидела посреди этого шума. В своей кашмирской шали, с плотно сжатым морщинистым ртом, она походила на престарелую Сивиллу.