— Я тебя не ограблю, — добавил Ликэ. — Возьму в долг и возвращу честно, с процентами. Даже с большими. Но, разумеется, когда мне самому это будет удобно. Давать тебе расписку нет нужды, она не принесет никакой пользы: если я останусь жив и дела мои пойдут хорошо — я заплачу тебе с излишком, а уж коли вдруг помру или дела пойдут плохо — взять их тебе все равно будет неоткуда.
— Что же, прикажешь выдать тебе деньги по счету?
— Стоит ли терять время?
— Тогда бери, сколько возьмешь, но будь благоразумен, оставь что-нибудь и мне, а то заметят жена и теща, — сказал Гицэ, указывая на ящик, где хранились деньги и ключи.
— Вот мы и поладили! — воскликнул Ликэ.
Гицэ хотелось кинуться на Ликэ, растерзать его на клочки, но его удерживало присутствие поблизости двух его людей: нужно было бы слишком быстро с ним разделаться. Гицэ казалось, что кровь вытекает у него из жил, когда он смотрел, как Ликэ монету за монетой забирает его деньги, скопленные по грошам, но теперь он был бессилен и должен был сдерживаться.
— Да, мы поладили, — сказал он, подходя к Ликэ, — и если я причиню тебе хоть малейшее беспокойство — мне этих денег не видать.
Ликэ повернулся к нему и злобно ухмыльнулся.
— Ишь ты какой стал кроткий! Настоящий телок… — сказал он немного погодя.
Гицэ вздрогнул. Многое он мог стерпеть, но последнее издевательство вывело его из себя. Невольно шагнув к Ликэ, он схватил его за руки и, стиснув их, вымолвил приглушенным голосом:
— Не двигайся, не то убью!
Чувствуя, что Гицэ сильнее его, Ликэ бросил беспокойный взгляд на дверь и быстро спросил:
— Что тебе нужно?
— Ничего, — ответил Гицэ. — Ничего не нужно. Тебе слишком хорошо известно, что у меня есть жена и дети и потому ничего не могу тебе сделать. Ты отбираешь у меня деньги, — что же, на здоровье! Отнял душевный покой и испортил мне жизнь, — на здоровье; но не думай, что тебе удастся издеваться надо мной! Ты можешь меня убить, Ликэ. Ты и твои люди. А я могу отправить тебя на виселицу. Не играй со мной. Подумай, ведь теперь, после того что ты со мной сделал, мне уже почти нечего терять. Смотри, как бы я не потерял и то, что еще осталось. Бойся меня.
Ликэ сделал шаг назад.
— Ты боишься, — продолжал Гицэ, проводя обеими руками о волосам. — Боишься и не постыдишься позвать людей на помощь.
— Конечно, не постыжусь, — ответил Ликэ, улыбаясь. — Мне было бы стыдно, если бы я пришел к тебе без этих людей.
Гицэ терял самообладание и потому чувствовал себя слабее Ликэ, которого ничто не могло вывести из равновесия.
— Пусть они войдут, пусть увидят, что ты боишься. Эй, люди, сюда!.. — крикнул он и неподвижно остановился посреди комнаты.
Один из свинопасов быстро вошел в комнату, а другой остановился на пороге, глядя в глаза Ликэ.
— Он вздумал повздорить с нами, — сказал Ликэ.
— Избави бог, — отозвался Гицэ. — Я человек разумный. Хочу только показать, что не боюсь вас.
— Зато мы тебя боимся, — сказал Ликэ. — Ты же сам сказал, что я должен тебя бояться. Так оно и есть: да, боюсь. Только вот не знаю, удастся ли мне еще хоть раз поставить тебя в такое безвыходное положение, в котором я тебя держу сейчас. Ты меня понимаешь? Еще не было случая, чтобы я не убрал человека, который попытался стать мне поперек дороги.
— Да я и не собираюсь становиться тебе поперек дороги.
— Но мог стать. Мог сделать что-нибудь такое, чего не сделал до сих пор, потому что не знал, кто я такой. Свяжи слугу и приведи сюда жену и детей, — обратился Ликэ к Рэуцу, все еще стоявшему на пороге.
Тут Гицэ кинулся вперед, схватил Рэуца за грудь и отбросил его на середину комнаты. Потом запер дверь и проговорил, задыхаясь от страха:
— Не вмешивайте в наши дела жену! Не трогайте меня! Худо будет. Ликэ, ты человек рассудительный, не рискуй головой, не позорь себя. Будь разбойником, Ликэ, но не глупым воришкой, который сам выдает себя. Спроси меня, где мой слуга, а потом уже разговаривай.
Ликэ в замешательстве посмотрел на своих товарищей.
— Вы же видели, как он бежал вверх по долине. Знайте, что он не вернется до тех пор, пока не узнает, что вы отсюда уехали. Я послал его к священнику в Фундурень сообщить, что я здесь разговариваю с вами.
— Так оно и есть! — воскликнул Рэуц, словно очнувшись от сна. — В самом деле с тех пор я его больше не видел.
Ликэ почувствовал, что почва уходит у него из-под ног.
— Этого я тебе всю жизнь не забуду, — пробормотал он, смотря на Гицэ ненавидящим взглядом.
— Нам не за чем быть врагами, — сказал Гицэ, подходя к нему, — но знай, если тебе не удалось поймать меня сегодня, то не удастся поймать и после, сколько бы ты ни прожил на свете. Пойми, Ликэ, что такие люди, как я, опасные слуги, но неоценимые друзья.