27 февраля отправились к К. Симонову. Он только что вернулся с юга, собираясь принять участие в работе сессии Верховного Совета СССР. Симонову тогда исполнился лишь 31 год, тем не менее он уже четырежды удостаивался Сталинской премии в области литературы и искусства. Жене писателя, актрисе, пришлось немного задержаться с нами, хотя вечером она должна была играть в новой пьесе мужа «Русский вопрос». После ее ухода тема нашего разговора вполне естественно шла вокруг этого произведения. Симонов оказался очень открытым, интересным собеседником. «Во время войны, — рассказал он, — мы писали для фронта, для победы, сейчас же творим во имя завершения нового пятилетнего плана. Конечно, еще не так много действительно хороших произведений — совсем не просто перейти с производства танков на производство тракторов, так вот и я». Я засмеялся: «Ваш «Русский вопрос» — совсем неплохой трактор!»
29 февраля навестили Н. Тихонова. Старики вдвоем нянчили трехлетнюю девочку — так и жили. Они очень обрадовались нашему визиту. Сначала мы долго рассматривали фотографии осажденного Ленинграда, хозяин много рассказывал о героизме и лишениях ленинградцев. Оказалось, все это писатель испытал сам — в то время он был в осажденном городе. А девочка, которую они удочерили, — сирота из героического Ленинграда. Затем супруги пригласили нас на чай со сластями. «Сластями» оказались холодные закуски, пирожные и вино, заполнившие весь стол. Конечно, все было приготовлено женой писателя. Супруги были уже немолоды, но в душе сохранили порывы юности. Мы очень приятно побеседовали с ними.
Рано утром 17-го апреля возвратились во Владивосток, где на перроне нас уже встречали наши знакомые — представитель МИД и девушка из Интуриста; девушка была одета по-весеннему, и ее было не так просто узнать через четыре месяца. Нас, как и прежде, поселили в «Челюскине». 20-го утром мы уже поднялись на палубу «Смольного», встретились с капитаном, поздоровались, вспомнили нашу предыдущую встречу. Официанты в ресторане и обслуга кают первого класса осталась прежней, при встрече мы обменивались приветливыми взглядами.
Мы распрощались с провожавшими нас, корабль медленно отошел от пристани. Я стоял на корме и смотрел на удалявшийся Владивосток, смотрел до тех пор, пока он совсем не исчез из виду.
За пять дней путешествия море было спокойным. 25-го числа в два часа пополудни корабль вошел в устье Уцзяна, а в пять часов уже стал у таможенного причала. Я взглянул на берег — вдалеке большая группа наших друзей приготовилась к встрече. Я взволнованно вздохнул, было и радостно, и грустно. Я вернулся, я опять вернулся!
Перевод Б. Валентинова.
