Фан Лолань повернулся, чтобы взглянуть на садик через окно. Потянувшись вперед, он заметил на столике небольшую желтую коробочку, очень привлекательную и красивую. Он машинально взял ее к вдруг почувствовал удивительный запах. Аромат, на который он обратил внимание, войдя в комнату, шел от этой коробочки.
— Ты говорила, что не употребляешь духов, а это что? — спросил Фан Лолань, повернувшись к подошедшей Сунь Уян.
Женщина, взглянув на него, ничего не ответила и только странно засмеялась.
Фан Лолань вновь посмотрел на коробочку. На ней было написано: «Neolides — H. B.»[22] Не поняв смысла надписи, он открыл крышку. Внутри оказались три стеклянных трубочки, наполненные порошком белого цвета.
— Э, да это пудра, — как бы уразумев, в чем дело, воскликнул Фан Лолань.
Сунь Уян, не сдержавшись, снова рассмеялась и, забирая коробочку из рук Фан Лоланя, сказала:
— Нет, не пудра. Тебя не касается. Неужели госпожа Фан это не употребляет?
Она еще раз засмеялась, на щеках ее выступили красные пятна румянца.
Фан Лолань ощутил прикосновение руки Сунь Уян, быстрое, теплое, нежное, соблазнительное.
Странное беспокойство вновь охватило его…
Было уже темно, когда Фан Лолань возвратился из женского союза домой. Он был уверен, что узнал Сунь Уян еще лучше. Эта женщина, вызывавшая различные толки, обладала глубоким пониманием событий своего века, передовой идеологией, цельным характером, а легкомыслие, беззаботность и распущенность были у нее лишь внешние. Она обладала чутким, нежным сердцем и чистой, возвышенной душой. Честно говоря, Фан Лолань в этот миг думал, что общение с Сунь Уян не только очень приятно, но и весьма полезно для него.
Но, к сожалению, Сунь Уян была занята тем, что сопровождала повсюду Ши Цзюня, помогая ему проводить обследование организаций. Этот специальный уполномоченный везде поднимал большой шум, «возбуждая революционные чувства». И только проведя под своим непосредственным руководством перевыборы уездного комитета партии, он стал собираться обратно в провинциальный центр.
Говоря о перевыборах, следует отметить, что Ху Гогуан был избран членом бюро, а Чжан — членом бюро и заведующей женским отделом. Обоих выдвинул Ши Цзюнь, пользуясь своими особыми полномочиями.
Когда наступило время отъезда, Ши Цзюнь отправился в женский союз, чтобы проститься с Сунь Уян. Собственно, он видел Сунь Уян каждый день, и сегодня она была у него, когда утром он складывал в дорогу вещи. Казалось бы, в особом прощании не было необходимости, но печали от предстоящей разлуки не смог избежать даже такой человек, как Ши Цзюнь. Поэтому в последнюю минуту ему захотелось повидать Сунь Уян.
Вопреки надеждам Сунь Уян в женском союзе не оказалось, и никто не знал, где она.
Ши Цзюнь на мгновение растерялся, но затем его внезапно осенило: «Она, вероятно, уже ушла на вокзал».
Он тотчас направился обратно. Южный ветер, разносящий запах весны, шевелил его всклокоченные волосы. Возвещавшие весну ласточки кружились в небе, наполняя воздух своим щебетанием. Свежая зеленая травка стлалась по земле, словно вела бесконечную любовную беседу с маленькими желтыми цветами одуванчиков, склонившими головки. Гибкие ветви ивы тоскливо качались: ива видела, что на растущем рядом персике еще только появились маленькие нежные почки, и чувствовала себя одинокой.
Ши Цзюнь торопливо шагал, а кругом цвела полная поэзии весна. Ши Цзюнь был трезвый, деловой человек, и красота природы не трогала его.
Но сейчас даже он был настроен сентиментально. Он не был поэтом и не мог написать прощальное стихотворение, проникнутое тоской и печалью. Он лишь чувствовал, что ему хочется попрощаться с Сунь Уян и что ему больше не придется пожимать ее нежную ручку. У него тоскливо заныло сердце.
Перед глазами Ши Цзюня вырос садик. Он догадался, что это скверик около старой уездной сельскохозяйственной школы. Он подумал, что скоро выйдет за город. А на вокзале, вероятно, много людей, ожидающих его, и среди них находится Сунь Уян. Он ускорил шаги. Огибая ограду садика, Ши Цзюнь краем глаза заметил, как за ней мелькнуло синее женское платье. Он не обратил на это внимания и шел по-прежнему быстро. Но шагов через десять он внезапно вспомнил, что утром Сунь Уян была одета именно в синее. Он решил, что Сунь Уян любуется цветами в садике. Он повернул обратно и вновь прошел коротенькую дорожку вдоль изгороди. Но в скверике синего платья уже не было. Лишь на песке лежала недавно сорванная астра. В маленьком домике в конце садика как будто кто-то был, но Ши Цзюнь потерял терпение и туда не пошел.