Старый человек в стеганой куртке снял очки и прикрыл глаза, вспоминая то апрельское утро 1930 года, когда японский лайнер причалил к шанхайской пристани. В какое знаменательное для китайской культуры время он вернулся на родину! Месяц назад на нелегальном собрании была создана Лига левых писателей Китая, одним из членов-учредителей которой он был утвержден заочно. Перед этим прошла длительная и бурная дискуссия, в ходе которой Мао Дунь вместе со своим старшим другом великим Лу Синем дал отпор вульгаризаторско-сектантским тенденциям в рядах прогрессивных, преимущественно молодых, литераторов. Теперь произошло объединение сил, и если учесть, что ряд мастеров слова поддерживал Лигу, из тактических соображений не вступая в нее официально, то можно сказать, что вокруг нее сплотилась большая часть здоровых сил китайской литературы. Лу Синь и Мао Дунь своими советами и личным примером направляли деятельность Лиги, помогали идейно-художественному росту ее участников, предостерегали против упрощенчества и увлечения чисто политическими методами борьбы. Оценивая творческое наследие Лиги, нельзя не признать, что если в публицистике пальма первенства бесспорно принадлежит Лу Синю, то в художественной прозе — Мао Дуню.
Первая половина 30-х годов — пора расцвета его таланта, когда он с редкой продуктивностью работал в самых разных жанрах, включая публицистику и литературоведение. Сначала он обратился к исторической новелле, использовав сюжеты из классического романа «Речные заводи» и труда «отца китайской истории» Сыма Цяня. Обращаясь с оригиналом весьма вольно, глядя на прошлое глазами современника, он старался показать народ как действительного творца истории (это наиболее отчетливо проявилось в новелле «Волость Дацзэ»). Одновременно он обогащает свою художественную палитру языковыми средствами классической литературы. Это важно отметить, ибо раньше писателю, как и большинству деятелей периода «движения 4 мая», была свойственна явная недооценка родной классики.
Затем появились написанные на современном материале повести «Путь» и «Их было трое». Они не относятся к числу писательских удач. Несмотря на ряд живых сцен, повести не дают убедительного решения общей для них темы — идейного размежевания в среде студенческой молодежи, выбора ею жизненного пути. Заглавие второй из повестей восходит к изречению Конфуция: «Где есть трое, всегда найдется тот, кто годится мне в учителя». Намекая на это, друг писателя замечательный революционер к литератор Цюй Цюбо писал: «Трое налицо, а в учителя никто не годится». Сказалась недостаток свежих наблюдений, идейная заданность — то, против чего выступал сам Мао Дунь.
Зато тот же Цюй Цюбо спустя немного времени писал: «1933 год в будущей истории литературы будет, безусловно, выделен как год опубликования романа „Перед рассветом“». Он оказался прав, хотя в том же году вышло и такое замечательное произведение, как сатирические «Записки о Кошачьем городе» Лао Шэ. Ни раньше, ни впоследствии никому не удалось создать столь масштабной и динамичной картины жизни Китая в один из переломных этапов его развития. Никому не удалось нарисовать столь разноликую и живую галерею портретов банкиров и забастовщиков, фабрикантов и подпольщиков, эстетствующих литераторов и офицеров. Перед нами социальная эпопея, запечатлевшая коллективный портрет эпохи.
Заглавие романа на английский язык переведено «Миднайт» — «Полночь», на русский — «Перед рассветом». Первый вариант точен буквально, второй верен существу. Действие происходит в 1930 году, когда над страной, казалось бы, царила ночь реакции. Но надвигался новый революционный подъем, вновь разгоралось пламя вооруженной борьбы — близился рассвет, и это дает почувствовать роман. Его построение полифонично. Основную сюжетную линию — историю безуспешной конкурентной борьбы текстильного фабриканта У Суньфу с агентурой иностранного капитала — контрастно дополняет тема забастовки на его фабрике. В ткань романа органически вплетаются и яркие эпизоды крестьянских волнений на родине фабриканта, и страницы, где не без сарказма обрисованы интеллигенты, отдавшие себе в услужение власть имущим.