В рассказе изображены события января 1932 года. Тогда японцы в конце концов убрались из Шанхая. Но прошло пять лет, и императорская армия развернула большую войну против Китая. О том, как встретил ее Мао Дунь, читатель узнает из соответствующего фрагмента мемуаров. Большую часть следующего, 1938 года он провел в Сянгане, где выступал как редактор и автор в ряде журналов патриотической направленности.
Там было написано его первое крупное произведение военных лет — «Повесть о первом этапе», о самом начале войны, когда перед каждым встает вопрос: что ты сделаешь для родины, с кем пойдешь? И герои повести — владелец транспортной конторы Лу Хэтун, промышленник Хэ Яосянь и его дети, финансовый воротила Пань — дают ответы на этот вопрос. Одни идут к тем, кто сражается, другие остаются сторонними наблюдателями, третьи готовятся сотрудничать с врагом. Повесть носит следы спешки, психология героев не получила глубокого раскрытия, но на общем фоне патриотической литературы начала войны она выделяется широтой взгляда и трезвостью анализа происходящего. Автор предполагал написать еще две части, но не осуществил своего намерения.
Следующие два года писатель провел в противоположном конце страны — на Северо-Западе: сначала в Урумчи, где он возглавил литературный факультет только что открытого Синьцзянского университета, затем в Яньани — центре руководимого компартией Особого района. Итогом поездки явились два сборника публицистики. В одном — «Увиденное и услышанное» — он описывает гоминьдановский тыл с показной роскошью спекулянтов и контрабандистов и ужасающей нищетой крестьян. Другой озаглавлен «Ода тополю»: это стройное, гордое дерево олицетворяет «всех тех, кто на северных равнинах своею кровью созидает историю нового Китая». Писателя восхищают стойкость и мужество армии и населения Особого района, «ибо из всего великого самое великое — деятельность людей, преисполненная возвышенного духа».
Мао Дунь приехал во временную столицу Чунцин в дни, когда чанкайшистское правительство, вместо того чтобы активизировать борьбу с агрессором, едва не развязало братоубийственную войну против компартии, взяло курс на окончательное подавление гражданских свобод, довело до предела цензурные ограничения. Патриотизм был почти что приравнен к преступлению. Писатель вынужден вновь уехать в Сянган, где английские власти мало интересовались литературой на китайском языке. Там он публикует роман «Распад», отразивший его чунцинские впечатления, его гнев и его боль. За годы войны не было другой книги, в яркой художественной, форме изобличавшей гоминьдановскую систему сыска, провокаций и политических убийств, разоблачавшей связь «спасителей родины» с японской агентурой. Публикация романа в наводненном чанкайшистской агентурой Сянгане была актом немалого гражданского мужества писателя.
Необычна для Мао Дуня форма романа: он написан от первого лица в форме дневника молодой женщины, попавшей в сети гоминьдановской охранки и ставшей ее осведомителем. В нем силен элемент психологизма, почти не выписан социальный фон. Действие развивается скачкообразно, с перебивками и недомолвками, вызванными спецификой тематики. Пересказывать его содержание нет нужды: читатель познакомится с ним сам. Скажем лишь, что финал книги, в котором героиня, Мин, пройдя через душевные муки и колебания, все же порывает с охранкой, вызвал позднее, уже в период КНР, разногласия у читателей. Вправе ли писатель выдавать своего рода индульгенцию пособнице палачей? Но большинство согласилось с автором, недвусмысленно осудившего свою героиню, но все же указавшего ей — и таким, как она, — путь к искуплению своей вины.
После внезапного захвата Сянгана японцами Мао Дунь и другие прогрессивные интеллигенты с большими трудностями возвращаются в Чунцин. Там, помимо автобиографических очерков и рассказов, переводов произведений о Великой Отечественной войне В. Гроссмана и В. Катаева, он создает два крупных произведения. Роман «Тронуты инеем, листья алеют, словно цветы весной» был задуман как широкая панорама жизни китайской провинции, начиная с кануна «движения 4 мая». Он написан легко и свободно, рукой зрелого мастера, но не доведен даже до середины. В пьесе «Весеннее равноденствие» (его единственном драматическом произведении) героев волнуют проблемы послевоенного развития страны, пути ее демократизации. По оценке китайской критики, это «повествовательная пьеса», в нашей терминологии — «драма для чтения».