— Тогда почему животные сохранились, а великаны исчезли?
— О, гипотезы обычно имеют свою внутреннюю логику, — ответил мистер Плиз, с опаской взглянув на Шпика. Тот кивнул, и академик продолжил: — Объяснение простое. По гипотезе великаны участвовали в смешении рас на нашем континенте. В природе же существует закон: когда сочетается большое и малое, остается жить малое. Если смешать великое и ничтожное, победит ничтожное… Доказательство тому — наш уибробский рост.
— Вы увлекаетесь, Ваша ученость, — произнес с мягкой улыбкой мистер Шпик.
— Ай’м сори! Я хотел сказать, что доказательство тому — рост бробдингуйцев.
— А какого они роста? — спросил я.
— Нашего…
Мистер Шпик закашлялся. Следующего вопроса я задать уже не мог, поскольку Его ученость Аймсори Плиз куда-то исчез, словно испарился. Мистер Шпик что-то продиктовал в запонку своей манжеты и дружески улыбнулся нам:
— Что поделаешь с этими академиками, они всегда одержимы какой-нибудь идеей фикс… Пойдемте?
И он добавил, что, в сущности, уибробская нация давно достигла своего оптимального роста; все остальное — просто плод склеротической фантазии некоторых ученых. Для того чтобы мы в этом убедились, он предложил нам посетить Национальный музей в Лаггнегге.
Мы пошли пешком. По дороге к музею мы намеревались заглянуть в два учебных заведения — в университет и неполную среднюю школу, преследуя ту же цель: получить представление об оптимальном росте уибробцев.
В университет мы не зашли, поскольку в этом не было необходимости. Мы просто остановились под раскрытым окном одной из аудиторий и около часа слушали, как студенты скандируют хором мудрые изречения из первого тома сочинений Джорджа Франсуа и т. д. … де Торероса XXXI. Здесь эти сочинения изучались в полном объеме, и когда студенты вызубривали их наизусть, они получали дипломы. Разумеется, это относится, сказал мистер Шпик, к уибробарным наукам (соответствующим нашим гуманитарным. — Примеч. автора), а программа точных наук предусматривала, кроме того, курс основ арифметики и занимательной физики.
Совсем другим было положение в неполной средней школе, куда мы зашли. В одном из классов мы застали маленьких уибробят за вычислением пути кометы Галлея, конкретнее — за поиском той точки в пространстве, где она будет находиться через 1500 лет. Это был экзамен, и от решения задачи зависело, перейдут ли уибробята во второй класс или останутся на второй год в первом. Пока малыши пыхтели над справочниками по астрономии и математике, один из них, судя по всему, хороший ученик, стоя перед доской, интегрировал комплексные числа, возведенные в соответствующую степень.
Было странно, что эти милые уибробята не умели еще ни читать, ни писать, ни даже говорить. Лина спросила у одного из них, хорошо ли он учится и какая отметка у него по физике малых частиц, но в ответ он мог лишь произнести:
— Уа-уа, уа-ууу!
Учитель его успокоил, и он несколько раз нам очаровательно гугукнул.
Шпик рассеял наше недоумение. Уибробята, объяснил он, начинают говорить только на десятом году жизни, а время до тех пор используется для усвоения математики. Это гарантирует в самой высокой степени как их всестороннее гармоническое развитие, так и светлое будущее Уибробии.
Убежденные в том, что уибробцы действительно достигли своего оптимального роста, мы с Линой были готовы отказаться от посещения музея, но Шпик настоял на том, чтобы мы хоть ненадолго заглянули и туда.
Заглянули. Музей состоял из двух отделов: археологического и исторического. В археологическом были выставлены обтесанные камни, кусочки изящной штукатурки доисторических коттеджей уибробцев, а также несколько снимков большого формата, на которых Вице-губернаторы показывали уибробскому племени, как пользоваться огнем, как делать луки и стрелы, как обдирать и дубить шкуры и прочее в том же роде.
В историческом отделе не было никаких экспонатов, за исключением одной прекрасной картины размерами 30 на 20 ярдов. На картине были увековечены образы тех же Вице-губернаторов в тот момент, когда они закладывали основы уибробской державы. Отдельно была выставлена копия папируса, закопанного в вышеупомянутые основы. Текст его гласил: «Этот камень был заложен в лето Уининимово… (цифра была совершенно неразборчивой) руками Их Превосходительств мистера Гарри Хуфа, мистера Ричарда Фокса и мистера Черитебла Хорсхеда, лето благодатное и ячмененосное, дабы освятить отныне и присно и во веки веков имена и славу Их». Следовали подписи, скрепленные первой уибробской государственной печатью.