27.VII.1970 года вышеупомянутые человеки миссис и мистер Драгойефф, она — Никоулин, он — Ченоу, тайными путями проникли в Уибробию, а точнее в город Лаггнегг, центр Южного Департамента. Воспользовавшись наивностью и доверчивостью некоторых местных жителей, они со злым умыслом — чтобы выдать себя за уибробцев — сумели ловко прирастить себе гривы и хвосты. Немного погодя они таким же образом получили уибробское подданство и приступили к осуществлению своих преступных замыслов.
Но еще в самом начале их внешний вид и поведение вызвали у доверчивых граждан Лаггнегга основательные подозрения, и известному философу мистеру Шпику Уининиму, кандидату наук и кандидату в члены-корреспонденты Академии Их Превосходительств было поручено наблюдение за ними. Мистер Шпик с помощью патриотически настроенных граждан быстро установил, что пришельцы держат себя странно и не могут скрыть своего отрицательного отношения к уибробскому образу жизни. Кроме того, они недвусмысленно и нагло стремились попасть в столицу нашего государства и быть принятыми Их Превосходительствами Вице-губернаторами Уибробии. Благодаря нашим демократичным нравам после двухлетних усилий им это удалось.
Цель их поползновений была раскрыта Грейтполисменством Уиброб-сити, когда в кармашке преступника мужского пола Ченоу Драгойефф были найдены инструкции, предельно ясно говорящие о намерениях двух шпионов-диверсантов, а именно: лишить чести Их Превосходительства и Их уважаемых и славных генералов и, воспользовавшись суматохой, вызвать потоп или другое бедствие, которое стерло бы с лица Земли нашу дорогую Уибробию.
Доказательства: 1. Инструкция, обнаруженная в верхнем кармашке пиджака мистера Ченоу Драгойефф.
2. Свидетельские показания видного философа, а отныне и впредь члена Академии мистера Шпика Полисменмейстера.
На основе этих доказательств бывшие человеки, а ныне уибробские подданные миссис и мистер Драгойефф несут уголовную ответственность по статьям 8, 12, 31, 68, 90, 119, 257, 1147 и 7383 в совокупности со статьями 3, 5, 9, 17, 151, 2662 и 32031 Уголовного кодекса Свободного Демократического Вицегубернаторства Уибробии и предаются Великому суду.
17 января 1972 г.
По прочтении обвинительного акта Лина и не подумала обозвать уибробцев одним из своих любимых словечек. Она просто разревелась. Я бросился ее утешать, подумав, что в этой странной Уибробии никогда не знаешь, что с тобой случится. Сегодня — существо без хвоста, завтра — уибробец с хвостом; сегодня — почетный гость Их Превосходительств, завтра — шпион, диверсант и предатель; сегодня — собеседник великих теней, стоящий на пороге великого будущего, завтра — сам рискуешь стать тенью без будущего… Чем мы с женой заслужили этот оригинальный обвинительный акт? Где допустили роковую ошибку?
— Мистер Ченоу, — обратился ко мне мистер Шпик. — Прошу вас, успокойте миссис Лину. Ознакомились ли вы с обвинительным актом?
— Ознакомился.
— В таком случае у вас есть пять минут, чтобы обдумать и изложить свои возражения.
— Они готовы.
— Изложите.
— Вашу уибробскую мать!..
— Я рад, что вы упоминаете уибробскую мать. Хотите ли вы сказать еще что-нибудь?
— Поздравляю вас со званием академика и с новым именем.
— Благодарю. Можем приступить к делу.
Он поднялся на судейскую трибуну, заменил красную прокурорскую шапочку черной судейской и торжественно произнес:
— Слушается дело Драгойефф. Прошу свидетелей войти и принести присягу.
Он снял шапочку, сошел в зал и повернулся лицом к несуществующему составу суда. Он поклялся именем Уининима Однокопытного говорить «правду и только правду». Потом снова поднялся на трибуну, надел черную Шапочку и начал задавать вопросы свидетелям, которых представлял опять же он в единственном числе. Таким образом путем смены шапочек и мест он был одновременно прокурором, судьей, свидетелями, а позднее стал и защитником, для чего надевал серую шапочку.
Итак, судья Шпик Полисменмейстер и прокурор Шпик Полисменмейстер, с помощью защитника Шпика Полисменмейстера задавали точные и лаконичные вопросы, а свидетель обвинения, как и свидетель защиты — Шпик Полисменмейстер, — отвечали лаконично и точно. Это упростило, удешевило и значительно ускорило ведение процесса: всего за несколько минут наше преступление было безоговорочно доказано. Кроме этого и благодаря свидетельским показаниям, к главному нашему преступлению был присовокуплен и ряд второстепенных, каждого из которых было достаточно, чтобы нам был вынесен самый суровый приговор. Так, например, тем, что мы сошли на берег Уибробии без разрешения, мы нарушили закон об иммиграции; наша встреча с Бробом и Нэг Уининимами на берегу Лаггривер оказалась преступной попыткой завербовать уибробских граждан в иностранную разведку; наше предположение, что уибробцы произошли от обезьяны, а не от лошади, высказанное тем же гражданам в первое же мгновение, наносило оскорбление величию уибробской нации и было наказуемо в соответствии со всеми пунктами кодекса, поскольку последний был создан существами, происшедшими от лошади, а не от обезьяны; этим мнением, как и многими другими, высказанными по самым различным поводам, мы неоднократно и нагло посягали на свободу мнений и выступали против самой Конституции; преступлениями, опасными для существующего порядка, были и наши сетования по поводу переползания грейтполисмен-скверов под предлогом, что в нашем бывшем отечестве мы не привыкли к подобным упражнениям, а также наш отказ сдавать молоко в доильни, оскорбительное слово «мальчишка», которым я посягнул на честь одного видного уибробского драматурга, и т. д.