В тот момент я не решился ее разочаровывать. Я отложил серьезный разговор на более благоприятное время и принялся таскать ей целые кипы иллюстрированных журналов и путеводителей, с помощью которых можно получить вполне ясное представление о гейзерах в Исландии, о бразильских аллигаторах или о Трафальгар-сквере при вечернем освещении. Я надеялся таким образом насытить ее любознательность, чтобы ей было легче проглотить горькую пилюлю правды.
Но тем самым я только подлил масла в огонь. Изучая доставленную мной литературу, моя жена с каждым днем все более тщательно уточняла план великолепного и необыкновенно дешевого кругосветного путешествия. Она с таким воодушевлением читала, чертила маршруты и бегала за справками в туристические агентства, что в конце концов я смиренно склонил голову.
Об отступлении уже не могло быть и речи. Больше того — я чувствовал себя почти преступником, который мучает невинную и беззащитную женщину, и мне самому начало казаться странным, что мы еще в Софии, а не на Гавайских островах. Решающую роль сыграла и одна молодая супружеская пара из нашего дома, приходившая к нам вечерами играть в бридж. Эта пара часто путешествовала по Европе на своей машине, и между двумя раздачами карт жена весьма красноречиво описывала светлое пиво с сосисками в Праге, черное пиво с сосисками в Мюнхене, парижскую спаржу, итальянские пиццу и зуппа ди маре и лондонские кровавые бифштексы. Муж со своей стороны утверждал, что магазины и кухня — лучшее средство для знакомства с другими народами.
— Почему англичане в течение веков владели морями? — говорил он. — Потому что они едят полусырое мясо. Если бы ели совсем сырое, до сих пор бы владели ими… Путешествуйте, говорю я вам, не будьте глупцами.
Я холодно отвечал, что не люблю полусырое мясо, а еще меньше спаржу и пиццу.
Но было уже поздно. Мы лишились покоя. Лина ужасающе похудела; ночью стонала во сне и кошмарным голосом выкрикивала в бреду разные географические названия. Я стал рассеянным и нервным, начал грубить коллегам и даже начальникам — такого раньше со мной никогда не случалось. В результате место старшего научного сотрудника, на которое я рассчитывал в течение долгих лет, было занято одним моим коллегой, который и не помышлял о путешествиях.
Единственным спасением для нас было отправиться в путешествие как можно скорее. Мы составили маршрут: София — Рим — Женева — Париж — Лондон — Нью-Йорк — Сан-Франциско — Гавайские острова — Токио — Владивосток — Москва — София. Великолепное кольцо вокруг земного шара. Разумеется, чтобы получить об этом самом шаре более полное представление, на каждом континенте, по предложению моей жены, мы собирались посетить еще по нескольку областей и городов.
Я взял годовой отпуск без сохранения содержания под предлогом, что намереваюсь обогатить нашу зоологию новыми исследованиями мировой фауны, а может быть, и прославить наш институт. Снял с книжки все свои сбережения, продал отцовский дом в селе одному софийскому художнику, занял денег у нескольких приятелей и с трудом приобрел иностранную валюту. В последнем мне помогли директор института и друзья из трех-четырех министерств. Мы получили паспорта и визы. И вот в один прекрасный день…
Да, в один прекрасный день, а именно 5 мая 1970 года в десять часов утра мы с женой погрузили чемоданы в международный поезд Милан — Женева — Париж. Чемоданов было восемь. Три из них были набиты одеждой, колбасой и туалетными принадлежностями. Остальные были пустыми: как сообщила мне Лина, на обратном пути она рассчитывала их наполнить товарами мирового рынка. На границе в Драгомане наши таможенники не обратили никакого внимания на набитые чемоданы, но страшно заинтересовались пустыми. Они ощупывали их дно, отпороли подкладку и проткнули ножом ручки из искусственной кожи. Ничего не обнаружив, переглянулись и покачали головой. То же сделали и югославские таможенники. В обоих случаях Лина объяснила, что пустые чемоданы мы везем нашим друзьям в Париж — те, мол, попросили нас привезти им прочные и красивые чемоданы, ибо там таких нет. Таможенники опять переглянулись, постучали пальцами по лбу и пожали плечами.
Эта чемоданная история до некоторой степени омрачила наше настроение на первой же зарубежной территории. Увы, это были сущие пустяки по сравнению с тем, что нас ожидало в дальнейшем. Мы и не подозревали тогда, что однажды вернемся в свое отечество не только без чемоданов, а чуть ли не в чем мать родила… Но не будем предвосхищать событий.