Итак, 20 июля 1970 года, после небольшого препирательства между женой и мной — отправиться ли нам в пампасы Патагонии или на Аляску, где, по мнению жены, можно достать прекрасные медвежьи шкуры, чтобы положить их перед кроватью, мы достигли компромисса и сели в самолет, направляющийся в Гонолулу. На этот раз мы летели в «Локхид-1011», великолепной реактивной машине, стабильной, удобной и абсолютно надежной, со 154 местами для пассажиров и 8 членами экипажа, включая двух стюардесс. Самолет развивал скорость 1200 километров в час, а на его хвосте было видно звездное знамя Великой демократии.
Вылетели в 8.15. Утро было ясным и солнечным, воздух благоухал субтропическими растениями. Ветер был попутным, ост-норд-ост, и мы надеялись вскоре приземлиться на Гавайских островах. Это должно было произойти, как сказала стюардесса, ровно в 14 часов и 6 минут, ни секундой раньше и ни секундой позже. Господи, подумал я, как далеко шагнул технический прогресс человечества: туда, куда когда-то парусные корабли плыли месяцами, чтобы доставить дикарям бусы, сифилис и водку, мы сейчас прилетим всего за несколько часов. И я испытал гордость за вышеупомянутое человечество.
Стюардесса, кроме того, сообщила, что рейс прямой, самолет летит на высоте 10 000 метров и мы вверены опытным рукам главного пилота капитана Т. С. Стивенсона, который желает нам приятного полета; этот капитан — ветеран войны во Вьетнаме, летал там на «Б-52» и несмотря на это вернулся целым и невредимым.
Это нас обрадовало. Мы с Линой уже словно бы шагали по экзотическим улицам Гонолулу, и в ушах у нас звенели гавайские гитары. Лина даже стала напевать: «Гоно-лу-лу, гоно-лу-лу, гоно-лу-лу» — на мотив «Белой Неды», и я поразился ее любви к фольклору. Настроение наше еще улучшилось, когда две стюардессы, блондинка и брюнетка, с великолепно оформленными бедрами и в мини-юбках, потянули по проходу между креслами сервис-тележку и стали раздавать завтраки и улыбки. Три вида соков — томатный, апельсиновый и манго — были чудесны, а еда обладала прелестным вкусом маринованных опилок. Салат был изделием прославленной фирмы «Юнайтид кемикл компани» и очень приятно воздействовал на зрение своим свежим зеленым цветом. Так же воздействовали и улыбки.
Мы с Линой усиленно знакомились с последними достижениями продовольственной техники, когда из репродуктора над нами загремел зычный мужской голос:
— Гуд монинг, ледиз энд джентльмен, хау ду ю ду. Говорит капитан Стивенсон. Мне приятно вам сообщить, что мы находимся над океаном. Местонахождение самолета 81 градус западной долготы и 23 градуса северной широты. Летим по границе Ракового тропика. — Капитан рассмеялся своей шутке, а потом продолжал в том же духе: — Один из двигателей у нас не работает. Будем надеяться, что остальные три не последуют его примеру… Апчхи! Сэнкью… Апчхи!
У Т. С. Стивенсона был насморк, но мы с Линой переглянулись по другой причине. Однако вокруг нас пассажиры смеялись, и мы рассмеялись тоже, вовремя поняв, что «остановившийся двигатель» — это просто шутка в американском духе. Наш сосед, толстый перуанский торговец фруктами, подтвердил это. Он был уверен, что скоро «остановятся» один за другим и остальные три двигателя. Чего ждать от фантазии гринго, к тому же бывшего военного?!
Мы кончили завтракать, и невольно, в силу контраста, и Линой и мной овладели воспоминания о наших болгарских пилотах, помидорах и о зеленых стручках перца, — и мы умилились до слез. Наш патриотический энтузиазм разделил с нами и перуанец. Он разнеженно объяснил нам, что представляет собой на вид и вкус фруктовый салат из гуаявы, коросола и авокадо — мммм!..
Наверное, и он преувеличивал, но относительно американского чувства юмора оказался прав. Не прошло и получаса, как русая стюардесса появилась в дверях кабины пилотов, с минуту покачала бедрами и потом объявила, что из-за поломки радиоустановки вынуждена обратиться прямо к пассажирам. Потом, зевая, сообщила, что еще один двигатель вышел из строя.
На этот раз все засмеялись только из вежливости. Что ни говори, а стюардесса была хороша собой.
В дальнейшем все шло как по сценарию. Внизу простирался безграничный синий океан, наверху — безграничное синее небо. Чтобы не заснуть, Лина принялась читать детективный комикс, засунутый в кармашек переднего кресла. Я раскрыл какой-то модный журнал. Как видно, журнал предназначался нудистам, потому что в иллюстрациях я не заметил и следов одежды. Хотя я никогда не интересовался модой, иллюстрации меня увлекли, но Лина, слава богу, этого не заметила. Поглощенная комиксом, она подняла голову только тогда, когда появилась черноглазая стюардесса и попыталась рассмешить нас известием, что и третий двигатель самолета остановился.