Второй же играючи создавал богов и людей с огнем вожделения во взоре, пенящиеся кубки, нагих красавиц, поднимающихся из пучины морской.
Второй ваятель хорошо понимал мир, и мир был благодарен ему. Ваятель делал жизнь счастливей, кровь горячей и наслаждение полней.
В знак благодарности в галстук ему закалывали бриллиантовую булавку, под ноги стелили живые цветы, желудок набивали всяческими яствами, а карманы — золотом. Когда он появлялся, люди надрывали горло:
— Да здравствует художник!..
Первого же понимали только избранные.
У его работ редко кто останавливался.
Зато если уж кто задерживался, то уходил притихшим, молчаливым, серьезным, углубленным; один вздыхал, у другого слезы навертывались на глаза.
Этот вздох и слезы переполняли богатого скульптора завистью к бедняку.
И он жаждал мщения.
Только один художник, один ваятель должен оставаться владыкой мира.
...................................
Однажды богатый скульптор собрал сотню своих учеников-единомышленников и напал на бедняка…
Они разорили его мастерскую, разбили лучшие его работы, а самого связанным притащили в салон богатея.
— Отныне ты будешь здесь творить, под моим присмотром, по моим замыслам, согласно моей воле!
Так оно и стало.
И со временем великий ваятель превратился в простого подражателя, копировщика. Под чужим именем, из чужого салона, сделанные по чужим мотивам его работы шли в мир…
Голые красавицы, пылающий виноград, пенящиеся кубки, пьяные боги и люди!..
Кое-кто еще узнавал его руку по горькой усмешке, притаившейся в уголках губ веселящихся богов и людей, по легкой издевке, которая едва заметно пробивалась сквозь маску веселой жизни… Но только кое-кто…
От его прежних работ осталось лишь несколько монументов, но и те были забыты.
И мир решил:
— Старый мастер умер!
Бриллиант
Пер. Л. Юдкевич
ил когда-то колонист, — так начал свой рассказ реб Шлойме. — Чужим был он в деревне, ни с кем не знался, и с ним тоже никто не хотел знаться.
Говорил он на каком-то ином наречье, и никто его не понимал и не хотел понимать.
Однажды колонист нашел бриллиант.
Толком он в нем ничего не понимал, но и молодым петушком не был и на пшеничное зерно, конечно, не променял бы его.
«Горит и сверкает, должно быть, маленькое солнце, — подумал он. — Наверное, стоит уйму денег».
Но из-за такого камня среди чужаков можно и жизни лишиться!
Узнают — в первую же ночь выставят окна и заберут сокровище вместе с душой.
Надо камень упрятать!
Даже жене он ничего не сказал о бриллианте. Он любит ее, но все ж она баба — волос долог, ум короток, — не удержится, сболтнет.
Вернулся он к себе и закопал камень в огороде перед домом.
Для памяти положил на то место кремневик, тяжелый камень-кремневик, чтобы сразу найти свой клад. Когда придут лучшие времена без вражды и зависти между соседями, он достанет свое сокровище, и тогда сверкай оно и гори средь бела дня!
Как-то молодая жена приметила камень. Жалко ей местечко, на котором он улегся. Тут могли бы взойти луковка и огурчик. Жаль!
Сама убрать камень она не может — позвала мужа.
— Боже сохрани! — вскрикнул он. — Не прикасайся к камню!
— Почему?
— Это счастливый камень. Он приносит нам благополучие и счастье.
— Да ведь это обыкновенный кремень!
— Ну и что же! Такая уж в нем сила!
Она сделала изумленные глаза: не поймет, серьезно он это или шутит. Заглянула в лицо — вполне серьезен, даже суров; ни смешинки в глазу.
Что ж, мужа она любит, считает умным, чистосердечным. Да и вообще она женщина! Женщине ведь всегда надо во что-нибудь верить: в целебную силу, в знак свыше. К тому ж, некогда долго раздумывать — надо посадить огород. Послушалась она мужа и занялась своим делом.
На следующий день муж обнаружил в огороде два камня.
— Что такое! — спросил он. — Откуда взялся второй камень?
Усмехнулась жена.
Молодухе как-то плохо спалось, луна восхитительно заглядывала сквозь щель в ставне…
И так ей тяжело стало, взгрустнулось… Стало страшно…
Мужа она не хотела будить. Соскочила с кровати, тихонько выбралась за дверь и… добавила еще один камень.
Это ее успокоило.
— Вдвое, — усмехнулась она, — будет крепче.
Ну, что тут поделаешь? Поди поругай женщину, когда она так мило, по-детски улыбается, кладет тебе на плечи белые маленькие руки и подносит к твоим губам алебастровый лобик!