В ушах зашумело, а перед глазами поплыли какие-то расплывчатые темные пятна.
Отступать было поздно.
Он стоял посреди толпы и, не придумай, как выпутаться из этого положения, очень скоро очутился бы в роли Лери Иосебашвили.
Какое-то время Ноэ выжидал: может быть, отыщется в толпе хоть один заступник. Однако никто не осмеливался обострять отношения с «великолепной тройкой».
Ноэ вытер холодный пот со лба и подошел к Кичиа.
— Пораскинь своим умишком, Кичиа, и не бери пример с этого бугая (он протянул руку в сторону Харлампиа), я вам не мальчишка.
— Я тут при чем, дядя Ноэ? — отвратительно хихикая, Кичиа обнажил редкие зубы.
— Отдай мне шапку. И, глумясь надо мной, перестань унижать этих людей. Я не заслужил этого.
— Я отнял у тебя шапку? Кто отнял, у того и спрашивай. А если тебе что-нибудь доверят, ты разве отдашь другому?
Ноэ тем временем подходил к Кичиа все ближе и ближе и только собрался схватить шапку, как Кичиа преспокойно бросил ее Муртазу, громко крикнув при этом неуклюже подпрыгнувшему с поднятыми руками Ноэ:
— Что ты делаешь, дядя Ноэ, молишься?
— И ты, Муртаз, с ними заодно?
Теперь уже Ноэ искал подход к Муртазу Цуцкиридзе.
— Нет, я умнее их, — засмеялся человек-тюлень, и несколько слабонервных из толпы последовали его примеру.
— Не бросай, говорю тебе, верни мне шапку!
Муртаз повертел шапку в руке.
— Звезду в ремонт отдал?
Ноэ знал, с кем имел дело, но каждый взрыв смеха любителей потехи ножом вонзался ему в сердце.
— Советую вернуть шапку!
— А если пришлю утром полной зелени? — сострил Муртаз Цуцкиридзе.
— Хоть раз будь человеком, несчастный! — голос у старика дрожал. — И что ты постоянно таскаешься с этим хулиганьем! Кто ты, откуда ты, чье место занял, кого из себя изображаешь, разве не видишь, не подходит тебе роль архаровца.
— Оставь меня в покое, я, что ли, отнял у тебя шапку, а? — И Муртаз швырнул ее Харлампиа. — Поди вот с ним потолкуй. А со мной так не говори, я никому худого не делаю. Никого не трогаю, и не надо на голову мне садиться, — в голосе Муртаза зазвучали нотки отчаяния.
Ноэ тем временем снова подошел к Харлампиа:
— Довольно уже… Посмеялись, и хватит. Дай шапку.
— Если она тебе так дорога, вел бы себя потише, — со значением сказал Гогава.
— В чем и перед кем я провинился, Харлампиа?
— А что ты набросился на меня, как ужаленная слепнем корова? Какое тебе дело до этого придурка Лерико?!
— Да разве Лерико не лучше тебя, паразита? — закричал Ноэ.
Харлампиа засмеялся:
— С каких пор, дядя Ноэ, ты стал такой вонючкой? Может быть, война опять началась? Нечего пялиться, никто тебя здесь не боится.
— Милиции, конечно, не видать… Спряталась в кусты. — Ноэ в растерянности посмотрел по сторонам. Он готов был расплакаться.
— Милиция у нас по заказу. Сегодня закажешь, завтра будет. А так, говоря по совести, ты заслужил одного милиционеришку в провожатые!
— Отдай, паразит, шапку!
Лицо старика покрылось мертвенной бледностью.
— Эй, Кичиа, верни-ка ты ему шапку, я человек слабонервный, боюсь обидеть его чем-нибудь, — и, швырнув Кичиа шапку, Харлампиа показал Ноэ спину.
— Кичиа, даешь мне шапку? — Ноэ издали решил прощупать позицию Кичиа.
— Подойди ко мне, поговорим.
— О чем мне с тобой говорить?
— О чем хочешь.
— Объясни мне, где ты воспитывался? Кто распустил вас так? Откуда в вас столько наглости?
— Люди, — обратился к толпе Кичиа с видом оскорбленной добродетели, — мы с Лери Иосебашвили баловались, никому не мешали. А этот человек ни с того ни с сего начал поносить нас. Скажите, в чем мы виноваты?
Толпа оставила без ответа этот вопль души.
— Кичиа! — Ноэ трясло как в лихорадке. — Ах ты, продажная тварь, Кичиа, тебя же, как свинью, зарезать и то не жаль!
— Почему продажная, что я продаю? Может быть, «Спортлото» сбываю, вроде тебя, и людей дурачу?
— Не я печатаю это спортлото, благодарение господу, а ты, ты хватил греха на душу.
— Какого греха? — повысил голос Кичиа.
— Почему твои дружки Хингава и Марганиа в тюрьме, а ты на свободе?
— Потому что я был ни при чем…
— Все знают, все, весь город, что ты был именно при том, но вышел из воды сухим. Что с тебя спрашивать после всего этого!
— Да, но если ты таил столько злобы, почему со мной здоровался, дядя Ноэ?
— Какой я тебе дядя?! Лучше уж быть свояком змию. А «здравствуй» и для врага не жалко!
— Не лезь на рожон, дядя Ноэ, ты ведь знаешь, тебе со мной не справиться, — вызывающе бросил Кичиа.