башня танка открыта
флаг развевается по ветру
танки тяжелые мощные
дула пушек темные немые
блестят металлические антенны
танк за танком грохочет
бронеавтомобили
колючие от пулеметов
и спаренных орудий
в небе вертолет сверкает
бронеавтомобили и танки
дугу описывают плавно
а за ними красные машины
одна за другой одна за другой
все заводные и кто-то завел
а за ними орудия тягачи понтоны
радуются девушки и дети
и даже люди седые
уже бывавшие в пекле
а потом красивые солдаты
легко бегут красивые солдаты
развеваются в воздухе перья
черные белые красные
перья несутся летят солдаты
кто-то завел людей и машины
разворачивается парад
под солнцем юга над голубым заливом
проносится разноцветное веселое войско
развеваются черные перья
оркестры играют солдаты танцуют
ведь никто тут не будет убивать
этот солдатик в танковой башне
прекрасен как ангел
он никогда не сгорит
город с холма возносится в небо
в небе пылает помпейский пурпур
как открытые легкие
над прозрачным заливом
«Der Neapolitaner
glaubt im Besitz des Paradieses zu sein
und hat von den nördlichen Ländern
einen sehr traurigen Begriff:
Sempre neve, case di legno,
gran ignoranza…
Immer Schnee, hölzerne Häuser,
große Unwissenheit…»[16]
* * *
Расскажи мне
о своем путешествии в Италию
Я не стыжусь я плакал
узнав этот край{25}
я был потрясен прекрасным
я опять был ребенком
в лоне этой страны
я плакал
и не стыжусь
Я пробовал вернуться в рай
1960—1961
АХЕРОН В САМЫЙ ПОЛДЕНЬ{26}
A
Будучи в добром здравии
я посетил берега Ахерона{27}
с полчаса я шел пожалуй
в направлении железнодорожного вокзала
миновал пекарню
почтовое отделение
возле пивного ларька
стояли мужчины
в грязноватых рубашках
сплыли прошлогодние снеги
были белыми газеты
без шрифта и заголовков
любите ли вы уличное пение{28}
— обратился ко мне внезапно
какой-то незнакомец —
я люблю как поют
под шарманку
в холодный темный сырой
осенний вечер
Шарманка?
осенний вечер?
это был какой-то студент
Ляхман Пшоняк{29} возможно Раскольников
Дейка Владек Карбович
далее кинотеатр Сказка
и погребальная контора
хожу по этим улицам
двадцать лет
молочные стекла прямые буквы
венки катафалки
гробы гробики
гробики?
это похоже шутка
какого-то оптимиста
идя вдоль этих стен
я завершил
сорок пятый год жизни
сердце билось нормально
было двенадцать часов
когда я оказался
на берегу канала
в струнах дождя
на черной грязи
раскладывали крылья
белянки и траурницы
в воде жирной черной
отплясывали нимфы
играли единороги
колыхались белые киты
дышали розовые губки легких
видны были сердце
желудок
матка
в ресторане III категории
прыщавый недоросль
обкусывал ногти
давил на стекле мух
хрустело
над мертвой
измазученной водой
шли к причастию
девочки
в зеленых веночках
перед «отъездом в Америку»{30}
Свидригайлов
пил теплый сладкий чай
ел холодную телятину
исподлобья глядел
на невинных созданьиц
и
скромная улыбка
потихоньку растягивала
его розовые
небольшие губы