М а т ь. Во сне говорит. Ах, эта ужасная война.
О т е ц. Я хочу с тобой поговорить, балбес.
Г е р о й (садится на кровати). Я слушаю.
О т е ц. Ты почему съел сахар из сахарницы?
Г е р о й. Это Владек.
О т е ц. Не ври, расскажи все, как было, по порядку.
Г е р о й. Я не мог удержаться, папочка. Это дьявол соблазнил меня, папочка!
О т е ц. Если бы ты сказал: «Папочка, можно сахару…»
Г е р о й. А вы, папочка, в носу ковыряли, я видел…
О т е ц. Выродок! Что из тебя выйдет? Бог свидетель!..
М а т ь. Как ты смеешь так с отцом… Не узнаю тебя, дитя мое.
Ж е н с к и й г о л о с и з - п о д о д е я л а. Пан директор, пора на заседание.
Г е р о й. Я понял спустя тридцать лет всю глубину своей, а точнее, моей вины. Папочка. Мамочка. Да, это я съел колбасу в страстную пятницу пятнадцатого апреля 1926 года. Я стыжусь своего поступка. Съесть колбасу я задумал намного раньше, вместе с Ясем и Павликом. Моему низкому поступку, дорогой папочка, нет оправдания. Я съел колбасу из чревоугодия. Я не был голоден. Благодаря твоей заботе, папочка, у меня в детстве было досыта хлеба. Я часто получал деньги и на конфеты. Несмотря на это, я согрешил.
М а т ь. Но отец спрашивает тебя про сахар, а не про колбасу.
Г е р о й. Мамочка. Не защищай меня. Отрекись от сына. Я съел и сахар и колбасу. Помню, примерно в пятнадцать часов пять минут мы начали есть колбасу. Я съел самый большой кусок. А наша любимая бабушка, умерщвленная в результате моих происков…
М а т ь. Но ведь бабушка естественной смертью…
Г е р о й. Бедные родители. Вы породили чудовище. В течение десяти лет я умышленно давал бабушке печенье со стрихнином. Хорошо помню и свои гнусные игры со спичками. С отвращением думаю, что замышлял еще и убийство папочки.
О т е ц. Хорошенькое дело!
Г е р о й. Эти замыслы и планы созрели в моем мозгу, когда мне исполнилось пять лет. До сих пор помню пять свечек, которые горели на пироге…
Ж е н с к и й г о л о с и з - п о д о д е я л а (нетерпеливо). Пан директор, пора!
Г е р о й. Я также хотел бы признаться и в том, что…
Ж е н с к и й г о л о с и з - п о д о д е я л а. Пан директор, время!
Г е р о й. Дорогие мои, у меня совещание, слышите?
Родители выходят.
Г о л о с и з - п о д о д е я л а. Совещание начнется через два часа, но надо подготовиться. Сейчас я вас подготовлю ко всему.
Х о р с т а р ц е в.
Герой засыпает. Его будит пушечный выстрел. Выстрел должен быть очень сильным — чтобы зрители испугались.
Г е р о й. Идиоты. Опять война?
Г о л о с и з - п о д о д е я л а. Нет, пан директор. Это княгиня Монако родила восьмерых близнецов. В связи с этим по всей нашей стране устраиваются детские утренники, студенческие карнавалы, массовые гулянья и так далее. От снежных Татр до голубых вод Балтики.
Г е р о й. Но почему у нас? Княгиня живет в Монако!
Г о л о с и з - п о д о д е я л а. Это не имеет значения. Сто наших юных активистов в честь этого события совершат путешествие на самокатах в Конго. Другая группа даст обет добрачного целомудрия.
Г е р о й (глядя в потолок). Дубины.
Пауза.
Идиоты.
Пауза.
Кретины, павианы, жуки навозные, воры, мошенники, педерасты, астронавты, онанисты, спортсмены, фельетонисты, моралисты, критики, двоеженцы.
Пауза.
(Закуривает, смотрит в потолок.) Я лежу. Лежу! Главы правительств и штабов позволили мне лежать и смотреть в потолок. Потолок. Прекрасный, чистый, белый потолок. Что за милые люди эти главы. Можно спокойно провести воскресенье.
В комнату входит О л ь г а, женщина средних лет. Останавливается в изножье кровати, снимает пальто. Пальто, сумку, шарф и прочее кладет на кровать.
О л ь г а. Я проходила мимо и услышала, что ты меня зовешь…
Г е р о й. Я тебя?
О л ь г а. Прошло пятнадцать лет, как ты вышел из дому. И ни разу ни единой весточки от тебя.
Г е р о й. Да.
О л ь г а. И не оставил адреса.
Г е р о й. У меня его не было.
О л ь г а. А сказал, что идешь за папиросами.
Г е р о й. Папиросы я купил.
О л ь г а. Пятнадцать лет тебя не было! Как ты? Что с тобой? Объяснись, скажи что-нибудь.