Д е д у ш к а (проницательно). Тебе понравилась Сорейя.
С ы н. Нет, я об этом не думал.
М а т ь. Нужно позвонить отцу.
Д е д у ш к а (коварно). А к гуманитарным наукам, к филологии тебя не влечет?
С ы н (с минутной увлеченностью в голосе). Дедушка! Один ты знаешь, чего я хочу. Все это мои мечты, юношеские грезы. Я пойду на классическую филологию или стоматологию.
Д е д у ш к а. Взялся за гуж — не говори, что не дюж.
С ы н. Хватит с нас Дон Кихотов. Прежде всего надо обеспечить себе сносное существование.
М а т ь. Я тоже предчувствовала, что он хочет выбрать медицину.
С ы н (решительно). Я решил пойти на медицинский. Пойду и не пожалею усилий. Буду врачевать страждущих. Болеют дети, старики, женщины. Получу специальность. Буду педиатром, психиатром, гинекологом. Откажусь от всего.
М а т ь. Сделай это для меня и для страдающего человечества, для Народной Польши и беспартийных детей, прислушайся к голосу сердца.
Д е д у ш к а. Но туда ведь не пробьешься…
М а т ь. Куда?
Д е д у ш к а. На медицинский. Все хотят нести облегчение. Но существует столько иных наук.
М а т ь. Например?
Д е д у ш к а (коварно). А что, если выбрать музыковедение или почвоведение?
С ы н (решительно). Благодарю! Пойду на музыковедение.
Д е д у ш к а. Семнадцать лет! Молодо — зелено! Не принимай опрометчивых решений… А что ты думаешь насчет …оологии? А?
С ы н. Тоже захватывает.
Д е д у ш к а. У тебя есть вообще выбор — онолатрия, ономастика, онтология, онания, опиофагия…
С ы н (решительно). Пойду на опиофагию.
М а т ь (серьезно). Пойдешь в консерваторию или на стоматологию, как Колготка, в качестве главного предмета выберешь археологию, а в качестве дополнительного — гинекологию… (Вскакивает.) Совсем позабыла… (Выбегает.)
Д е д у ш к а. Значит, выбрал?
С ы н. Да, и то и другое влечет меня с одинаковой силой. Спасибо.
Д е д у ш к а. Поблагодари родителей, жизнь на тебя кладут…
С ы н. Благодарю.
Д е д у ш к а. Я рад, мальчик, что ты послушен зову сердца. Что ты идешь по стопам своего отца и отца своего отца и стремишься служить человечеству, то есть прекрасному. Kalos k’agathos. Прекрасный и добрый. Отвечающий идеалу как с моральной, так и с физической точки зрения. И ты прав, что не настаиваешь на гинекологии. Археология принесет тебе куда больше волнений высшего порядка. Лучше копаться во внутренностях земли, а не где-то у несознательной Мани.
М а т ь (входит на цыпочках). Выкипело… не успела переставить. Выбрал?
Д е д у ш к а. И сделал правильный выбор. Лучше, мальчик, рыться во рту, чем в заду. Стоматология. Stoma! Рот. Рот, а не живот…
М а т ь (переставляет цветы). Что за чепуху вы городите?
Д е д у ш к а. Nos Poloni non curamus quantitatem syllabarum[30].
С ы н. Теперь я и сам не знаю. (Пожимает плечами.)
Д е д у ш к а. Ну что, горячка миновала?
С ы н. Точно.
Д е д у ш к а. Вот именно. Пойду немного пройдусь. Проветрюсь. (Уходит.)
Занавес
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Сцена перегорожена стоящими белыми «экранами» либо висящими друг против друга серыми портьерами. Между «экранами» (или портьерами) пусто. На полу в вазоне (безразлично где) стоит цветущая пеларгония или какой-нибудь другой цветок. Перед каждой из перегородок члены жюри останавливаются и разговаривают — обсуждают проекты памятника. Один из членов жюри — о т е ц. Он держится вблизи п р о ф е с с о р а (но за его спиной). П р е д с е д а т е л ь ж ю р и говорит что-то. Сдержанно жестикулирует. О д и н и з ч л е н о в ж ю р и время от времени высказывается. Д р у г о й все время молчит и качает головой; неизвестно, однако, когда это движение означает согласие, а когда — возражение.
Члены жюри могут поочередно переходить от одной перегородки к другой или же раз на левую, раз на правую сторону зала; но могут и оставаться на месте.
П р е д с е д а т е л ь (вообще). Представленные здесь проекты создавались преимущественно с мыслью о том, что их будут осматривать снаружи и вместе с тем изнутри, то есть внутренним оком. Авторами ставилась также задача расположения памятника на открытом пространстве — то есть в поле, на уличном перекрестке, в лесу, в метро, в пустыне или на пересечении трамвайных путей — таким образом, чтобы памятник можно было увидеть из автобуса, вертолета, с птичьего полета, из трамвая, такси, с лошади, невооруженным глазом пешехода, обыкновенного гражданина, спешащего на работу или сидящего после работы на скамейке. На наших глазах функция памятника радикально преобразуется, для нас перестает играть роль его традиционная форма, которую с успехом может заменить монолитная и в то же время расколотая, бесформенная глыба. Мы являемся свидетелями рождения памятника атомной эпохи, который на наших глазах воплощается в новую материальную форму, соответствующую нашему положению в эту удивительную эпоху космических полетов. (Вынимает из жилетного кармана карточку и, пряча ее в ладони, читает.) «Dem orthodoxen Surrealisten, dem spitzfindigen Gegenstandeskoppler dient das Bizarre als Nervenstimulanz, seine Kombinatorik betritt kaum jemals die Sphäre der Gestaltung, ihr Ergebnis bleibt «Kuriosum»[31]. Напротив, у Арпа и Джакометти, у Мура и Колдера{57} вы не найдете ничего от кунсткамеры, ничего от дешевых приемов комнаты смеха; с точно такой же трагической серьезностью, лишенной пафоса, с точно такой же идеей, воплощенной в форму, с точно такой же творческой созидательной силой мы встречаемся здесь, на выставке этих проектов памятника поэту.
31
Для ортодоксального сюрреалиста, находчивого сторонника предметного искусства, все причудливое служит возбудителем нервной системы, однако его комбинационные способности едва ли затрагивают сферу образов, их результатом является «курьез»