Суан покачал головой.
— По-моему, они надули нас. Возможно, желтый действительно цвет нашей страны, это цвет золота, но голубой — это, скорее всего, цвет глаз француженок.
Будущий премьер-министр задумался.
— А гимн! — продолжал Суан. — Пожалуй, композитор тоже решил нас надуть. Вы только послушайте:
Ведь это вопль девки, которая из-за общественных беспорядков лишилась клиентуры!
Премьер, все еще о чем-то размышляя, вздохнул и поднял голову.
— Да, черт возьми! Как же нам быть?.. Скажите, а вам не хотелось бы стать заместителем премьер-министра и министра внутренних дел?
Суан усмехнулся и, оставив вопрос премьера без ответа, оказал:
— Я пошутил. Французы, конечно, правы, они не могут ошибаться. Наше дело слушаться их. Я забыл сказать, что без вашего ведома пригласил певцов из театра Фу Нюана. Они завтра исполнят гимн.
— О! — Тхинь испуганно вытаращил глаза и замахал руками.
— В чем дело?
— Ведь все певцы родом с Севера!
Суан нахмурился и ударил кулаком по столу.
— Ну и что? Пусть только посмеют… Прикажу солдатам быть наготове. Тогда им придется требовать единого Вьетнама на том свете. Ясно? — В ярости Суан брызгал слюной, выпученные глаза его метали молнии.
Тхинь побледнел.
— Да, да, — с деланным смехом сказал он. — Совершенно ясно! А вы могли бы посостязаться с Гитлером!
Они пожали друг другу руки, и Тхинь, торжествующе улыбаясь, ткнул себя в грудь:
— Премьер-министр и министр внутренних дел!
Суан тоже ткнул себя в грудь:
— Заместитель премьера и министра внутренних дел!
Оба расхохотались.
— Свободный и автономный Намки!
На следующее утро в Сайгоне состоялась торжественная церемония. Народу собралось много. Шесть тысяч десять человек приняли присягу: десять господ членов правительства и шесть тысяч агентов, охраняющих покой зоны Сайгон-Шолон. Там были еще вокальный квартет, французский танковый отряд, пулеметчики и несколько высокопоставленных французских чиновников.
В точно назначенное время генерал Леклерк[33], улыбаясь, вывел на трибуну доктора Тхиня и полковника Суана. Народные массы, то есть тайные агенты, застыли в безмолвии; каждый косился на соседа: не выражает ли он признаков недовольства? Молчание затянулось. Солдаты вскинули винтовки, навели их на толпу.
Прозвучала команда:
— Аплодисменты!..
В ту же секунду раздался взрыв рукоплесканий и приветственных криков.
Полковник Суан гордо выпятил грудь, увешанную орденами. Доктор Тхинь улыбался, хотя глаза его беспокойно бегали по сторонам. Снова раздалась команда:
— Отставить аплодисменты!..
Мгновенно все стихло. Теперь винтовки были направлены на певцов. Заиграла музыка, раздался жалобный плач «розовощеких красавиц». Славно платок из ящика фокусника, стало медленно подниматься вверх желто-голубое знамя.
Вдруг, откуда ни возьмись, появился запыхавшийся Нгуен Ван Там, бывший начальник уезда Кайлай в провинции Митхо, ныне заместитель министра политики. В руках он держал большую шкатулку.
— Господа, господа! Я, конечно, опоздал, но я должен был во что бы то ни стало разыскать эту драгоценность, — воскликнул он, потрясая шкатулкой.
Все удивленно смотрели на заместителя министра и его шкатулку.
— Что там?
— Жемчуга?
— Ценные бумаги?
Нгуен Ван Там засмеялся и покачал головой.
— Нет, господа. Вы не угадали. Это муравьиное гнездо. Да, да, муравейник. Подарок тем, кто все еще упорствует, помышляя о единой родине!..
Народные массы, то есть тайные агенты, захохотали. Нгуен Ван Там сверкнул глазами.
— Кто смеется? Повесить! Напустить муравьев в штаны да завязать покрепче!.. — Тут он вспомнил, что перед ним подчиненные, и запнулся, однако тотчас же нашелся и заорал: — Идиоты! Нашли время зубы скалить! На улице демонстрации, каждый третий ратует за единый Вьетнам, а вы не можете схватить хотя бы нескольких баб, чтобы испробовать на них муравьев!
«Народ» одобрительно зашумел. Самые расторопные агенты бросились выполнять приказ и вскоре вернулись, ведя за собой десяток шикарно одетых женщин. Нгуен Ван Там ринулся к ним, как зверь, почуявший лакомую добычу, но тут же замер, широко разинув рот. О небо! Уж не померещилось ли ему? Перед ним стояли супруги Нгуен Ван Тхиня, Нгуен Ван Суана, Чан Ван Таня, Нгуен Тхань Лапа, Бао Тоана, Нгуен Тхань Виня — жены всех членов правительства автономного Намки… И среди них — о ужас — была и его собственная жена! Неплохую шутку сыграли эти негодяи с заместителем министра!
32
Слова гимна марионеточного государства Намки были взяты из известной поэмы вьетнамской поэтессы Доан Тхи Дием (1705—1748) «Жалобы солдатки».
33