Дом, в котором жил Хоанг, показался мне довольно просторным. Три комнаты, не считая кухни, широкая веранда; крашеная ограда окружала мощеный двор, небольшой тенистый сад, огород. Все выглядело опрятно, красиво. Но самое главное — семья Хоанга занимала весь дом. Его владелец торговал в Ханое, в свое время частенько пользовался кредитом и другими услугами супругов Хоанг и теперь в благодарность предоставил свой дом в их распоряжение, а сам переехал в соседнюю деревню, к отцу.
Сообщив мне все это, Хоанг продолжал:
— Если б не наш приятель, торговец, я и не знаю, что бы мы делали. Я видел, в каких тяжелых условиях живет большинство эвакуированных, где только не приходится им ютиться! Мне недавно рассказывали, как один горожанин поселился с семьей у младшего брата. Но когда тот заметил, что невестка на сносях, он выгнал ее из дома[37], и бедной женщине пришлось рожать в шалаше, на огороде!
Я согласился, что у здешних жителей еще сохранилось много предрассудков.
— Допустим, что так, — в голосе Хоанга звучали горечь и сдержанный гнев. — Допустим, но какие могут быть предрассудки сейчас! Да и не в них дело! Видя, как туго приходится старшему брату, младший, вместо того чтобы посочувствовать и помочь, напротив, попрекает, что тот раньше слишком широко жил, сорил деньгами. «Когда были деньги, ты и не думал откладывать сколько-нибудь на черный день, а все растранжиривал. Вы только и делали, что лакомились куриным да собачьим мясом. А ведь торговля твоя приносила хорошие барыши, и я не раз советовал: пришли деньжонок, я куплю тебе земли. А ты что отвечал? Не надо мне, мол, в деревне земли, хватит с меня дома в городе. Вот и живите теперь в своем городском доме, зачем вы оттуда уехали?» Все это отвратительно. Как будто в человеческой жизни обязательно должны случаться катастрофы, подобные нашим! Неужели, если есть деньги, надо во всем отказывать себе? Много ли найдется людей, которые согласятся целыми днями гнуть спину, работать как буйволы, не решаясь ни хорошо одеться, ни сладко поесть, лишь бы сколотить денег и купить клочок земли?
— Здешние жители всячески стараются нам досадить, — подхватила жена Хоанга. — А ведь девяносто девять человек из ста были убеждены, что французы нас только запугивают и никогда не решатся начать военные действия. Я и сама до приказа об эвакуации считала, что все это не более как пустые угрозы. И вдруг — война! Пришлось бежать, и разве могли мы в такой обстановке думать об имуществе? К счастью, удалось захватить немного денег и кое-какие вещи, находившиеся в загородном доме. Если скромно жить, может, на год и хватит. Я со страхом думаю о будущем! А здесь над нами только подсмеиваются. В нашем нынешнем положении если и захочешь съесть курицу — побоишься купить: коли об этом узнают, сразу начнутся гнусные разговоры, сплетни… Люди так безжалостны!..
— И ведь все вроде бы очень заняты, — усмехнулся Хоанг, — и тем не менее находят время совать нос в чужие дела. Зарежешь сегодня курицу — завтра уже всей деревне известно. Вот и сейчас — ты только пришел, а я уже вижу, как за нами подсматривают, стараются заглянуть в окна. К вечеру по всей деревне только и разговоров будет, что о тебе. Эти сплетники начнут склонять твое имя, определят твой возраст, какого ты роста, подсчитают, сколько родинок у тебя на лице и даже сколько дыр на твоей левой штанине.
Я улыбнулся и объяснил ему, что уж такое нынче время и люди должны обращать внимание на каждого постороннего, появившегося в деревне. Я не сомневался, что, если за мной и подсматривают, делается это по поручению деревенского комитета или отряда самообороны.
— Вот от этих-то господ из деревенского комитета да отряда самообороны никакого житья и нет! Уж так они любопытны, так назойливы! Женщина беременна, а им кажется, что она запрятала в брюки гранаты. А как важничают! Сами едва грамоте знают, каждую бумажку чуть не целый час по складам разбирают, однако куда бы ты ни пошел, у тебя всюду требуют документы. Выйдешь иной раз за деревню, вдруг хватишься — шапку дома забыл; возвращаешься за ней, а они уже тут как тут со своими вопросами. И так постоянно. Только двинешься — сразу: куда? почему? Сдается, эта игра в документы доставляет им огромное удовольствие.
37
По вьетнамским поверьям, если в доме родит чужая женщина, это приносит хозяевам несчастье.