Так звали маленького тигренка.
Однажды утром тетушка Чонг отправилась в огород за домом, у ската холма, где росла маниока. Вдруг послышался странный шорох, и из кучи сухих листьев выползло ей навстречу какое-то существо. Старуха в испуге отскочила в сторону, потом нагнулась и увидала, что неведомо откуда взявшийся щенок тычется мордой ей прямо в ноги. Она протянула руку и взяла его за загривок.
И только тогда разглядела, что это тигренок, весь полосатый, с круглой мордой и ушами, похожими на два маленьких гриба. Глаза его — непонятно, то ли заспанные, то ли еще непривычные к дневному свету — бестолково озирались вокруг. А из мягких подушечек коротких и совсем еще слабых лап торчали острые коготки. Жестким, шершавым языком он стал лизать старухины руки, причмокивая и шевеля губами, совсем как ребенок, ищущий материнскую грудь. От шкуры его шел непривычный острый запах.
— Батюшки! Откуда здесь взялся тигренок?
Старая Чонг, сощурясь, разглядывала сморщенную морду и белесые бессмысленные глазенки звереныша. Она погладила его и взяла на руки. Тигренок старался острыми коготками ухватиться за ее руку. Заметив на лбу у него кровь, тетушка поднесла его поближе к своим подслеповатым глазам, потом послюнила палец и стерла кровь с поцарапанного лба тигренка.
Она огляделась и, приметив неподалеку кровавые пятна и следы огромных лап, уводившие в чащу леса, запричитала:
— Ой, щеночек, щеночек! Верно, маму твою подстрелили охотники, ранили ее тяжело, вот и бросила она тебя, а ты свалился, да и голову расшиб. Да-а, остался ты, дружок, без мамы; ну не беда, отнесу-ка тебя домой, отдам Сину, он тебя выкормит…
И старая Чонг заковыляла обратно, в одной руке тащила она маниоку, другой прижимала к груди тигренка. Едва вошла она в деревенские ворота и люди увидали ее «щенка», от соседей не стало отбою. То один попросит подержать его на руках, то другой. Девушки, стараясь разжать зубы тигренка, давали ему пожевать палец. А иные нарочно раскрывали ему веки, но он снова зажмуривал глаза и дрожал всем телом. Из-за него девушки даже начали пререкаться с парнями, особенно после того, как Син вернулся домой, потому что он, как те ни противились, отнял у них тигренка. Девушки долго еще не могли успокоиться: сердились на Сина и на его приятелей, кричали, бранились, а то вдруг начинали визжать и смеяться.
Старики же, люди бывалые, стали держать совет. Одни предлагали отнести тигренка обратно на огород, пусть, мол, мать его, если она еще жива, найдет его и унесет в лес. Другие считали, что лучше пока подержать его в деревне, дабы выманить тигрицу из лесу и подстрелить ее или поймать в западню. Третьи корили и тех и других за недомыслие.
— Надобно, — говорили они, — приготовить похлебку из потрохов тигренка. Кто отведает этой похлебки, тому нипочем любая простуда и ревматизм и вообще целых сто лет никакая хворь не страшна.
Ну, а парни хотели его выкормить. Старцы только головами качали:
— Конечно, любую тварь выкормить можно, да только где ж это видано, чтобы в доме тигров держали?
Старый Чонг сидел в углу безмолвно, как Будда, — словно ему до всего этого не было дела. А тетушка, прислушиваясь к голосам спорящих, взяла тигренка у сына и уложила его на свою стеганую ватную телогрейку. Он сразу уснул. Устал небось или обессилел от страха? А может, проголодался или стосковался по матери? Старуха накрыла его полой куртки, потом обернулась и сказала:
— Тигр в лесу — лютый зверь, но тигр в доме — ласковый пес. И раз уж пес этот прибился к нам, он у меня и останется. Син будет добывать ему пищу, а я позабочусь о том, чтоб воспитать его и научить уму-разуму.
Долго сомневалась старуха, как ей назвать подкидыша.
Придумав ему имя, она похлопала тигренка по голове и ласково погладила.
— Эй, щеночек! Вот уж который день ты у нас, а мама твоя все не идет за тобой. Ясное дело: либо убили ее, либо забежала в такую даль, что и дорогу назад не сыщет. Останешься жить у меня, я буду кормить тебя на радость всему семейству. И отныне даю тебе имя «Добряк». А ты, коль поселился в моем доме, изволь быть умницей да во всем меня слушаться. Запомни же, если я, или Син, или кто другой станет кликать тебя: «Добряк! Добряк!» — тотчас же беги на зов…
— Где ты, Добряк?
— Эй, щеночек! Щеночек мой!
— Добряк, не смей выходить за дверь!
— Эй, Добряк! Опять ты грызешь сандалии и таскаешь вещи!
— Щеночек мой! Вот умница, лежи себе в гамаке.
— Я пойду в огород, щеночек! Скоро вернусь.
— Ах, Добряк, Добряк! Сколько раз было сказано, листья, в которые заворачивают пирог, грязные!