Тяга к книгам у него обнаружилась рано, едва он выучился читать — сперва по-вьетнамски, а потом и по-французски. Нгуен Хонг вспоминал позднее, что в школьные годы в воображении его диковинным образом сосуществовали деятели французской революции Марат, Робеспьер, Дантон, великие военачальники и реформаторы вьетнамской истории Ли Тхыонг Киет, Чан Хынг Дао, Нгуен Чай, Ле Лой, Куанг Чунг и персонажи старинных китайских романов. Любовью к родной поэзии, свойственной ему и доныне, Нгуен Хонг во многом обязан отцу, часто читавшему вместе с ним стихи. Мальчишкой еще Нгуен Хонг бегал в книжные магазины — узнать, не пришли ли журналы с долгожданными новинками — повестями, рассказами, поэмами знаменитых в ту пору литераторов.
Собственные свои литературные опыты он начал рано, чуть ли не в десять лет. И, судя по его мемуарам, немалую, хотя отчасти и символическую роль сыграл здесь дальний его родственник, упоминавшийся выше поэт Тхе Лы. Разговоры о знаменитом поэте, его стихи, посещенья его дома и, наконец, редкие встречи с ним внушили подростку веру в высокое назначение писателя, важность и значимость литературного труда. Нгуен Хонг писал рассказ за рассказом, решив объединить их в книгу под названием «Страждущие души». Издатели, которым юный автор предложил свои произведения, полные роковых страстей и трагических обстоятельств, не стали печатать книгу. Но хотя сам Нгуен Хонг впоследствии отзывался о юношеских вещах иронически, он упоминает в своих мемуарах, что один из рассказов позднее, осенью 1936 года, был напечатан в журнале «Тиеу тхюет тхы баи» («Субботний роман»). Однако формальный литературный дебют Нгуен Хонга состоялся примерно годом раньше, когда ханойская «Нго бао» («Полуденная газета») напечатала его очерк, не известив автора, случайно узнавшего об этой публикации много позже от своего школьного друга.
Завершить образование будущему писателю не удалось. Умер отец, семья лишилась средств к существованию, и забота о ней легла на плечи Нгуен Хонга. Он брался за самую разную работу. Наконец нелегально, ибо он не имел необходимых дипломов и разрешений, Нгуен Хонг открыл маленькую школу для детей бедняков. Плата за обученье, более чем скромная, позволила ему в течение нескольких лет сводить концы с концами.
Все это — и первые детские радости и горести, и приобщенье к литературному труду, и годы учительства описал он в своей книге «Дни детства» (1941; переиздания — 1957, 1963). Вошедшие в нее рассказы, ставшие теперь хрестоматийными, на редкость добры и поэтичны, хотя в них отчетливо звучит протест против социальной несправедливости и нарисованы отнюдь не идиллические сцены из жизни обитателей городского «дна», среди которых довелось Нгуен Хонгу жить.
Но признание и успех еще раньше принес Нгуен Хонгу первый его роман — «Воровка» (1938; переиздания — 1957, 1970), напечатанный сначала в журнале «Тиеу тхюет тхы баи», а затем вышедший отдельной книгой. Почти все персонажи его — люди, опустившиеся на «дно», бандиты и воры. Но написана книга эта отнюдь не для завлеченья читателя пресловутой «экзотикой» и щекочущими нервы поворотами сюжета. Не всегда столь молодой еще писатель отчетливо ставит перед собой задачи нравственные и социальные, как делал это Нгуен Хонг, работая над своим первым романом. Уже много позже он писал: «Образ Восьмой Бинь и вся ее жизнь, целиком созданные моим воображением, порождены раздумьями о нужде и горе, в которых я жил, вынужден был жить в тогдашнем обществе». И, конкретизируя эту мысль, рассказывал, как старался обличить бесчеловечный уклад жизни, вытравливавший из людских душ все лучшее и светлое, снова и снова толкающий людей в грязь, в бездну отчаянья и позора. В ряде работ современных вьетнамских критиков содержится мнение, что первым же своим романом Нгуен Хонг утвердил себя как писатель-реалист, писатель по преимуществу социальной. А в условиях колониального строя это предполагает и несомненный критический заряд. Не случайно в 1940 году колониальная цензура постановила запретить и изъять роман «Воровка». Сам автор узнал об этом, уже находясь в лагере для политзаключенных.
Здесь надо сказать, что на формирование взглядов будущего писателя, как, пожалуй, и на его выбор жизненного пути, огромное воздействие оказали события начала тридцатых годов: волнения в провинциях, забастовки, крестьянские восстания, приведшие к созданию первых в стране Советов; всем этим руководила незадолго до того организованная Компартия Индокитая. И позднее, из воспоминаний Нгуен Хонга, мы узнаем, что для него, тогда еще подростка, имена патриотов, имена коммунистов, вожаков революционных выступлений, стали в один ряд с именами славных воителей и полководцев древности, с именами справедливых и храбрых героев старинных вьетнамских сказок. Нгуен Хонг восхищался мужеством революционеров, отдавших жизнь за счастье людей, не отступавшихся от своих убеждений. Именно тогда он впервые услыхал имя Ленина.