Она заплакала и отвернулась, не в силах больше смотреть на мужа. В смятении и страхе думала она о том, что скоро родится ребенок, он будет расти, становиться все смышленее, а жить они будут по-прежнему, и денно и нощно несчастные жертвы Нама будут проклинать их.
Бинь опустила голову на подушку. Мрачные видения снова и снова всплывали в ее памяти. Ветер шумел за окном… И вдруг раздался душераздирающий вопль, полный ужаса и муки. Бинь трясла головой, пытаясь отогнать эти страшные крики, но они звучали все громче и громче и словно острые когти впивались в душу несчастной.
— Иисус! Спаси и помилуй!.. — прошептала Бинь.
Наружная дверь затрещала, Бинь в ужасе вскрикнула. Ей показалось, что кто-то пришел схватить ее. Дрожа всем телом, она звала Нама, стараясь разбудить его. Но он в ответ только отрывисто смеялся во сне, скрежеща зубами. Ему снилось, что в каждой руке он сжимает по остро отточенному ножу, красному от крови…
II
Уже несколько дней Нам не являлся домой. Бинь не знала, куда он девался, где его искать. Но, конечно, она не ожидала, что его арестовали и бросили в тюрьму.
Весть о том, что Нам из Сайгона погорел, всколыхнула всю хайфонскую братву так же, как раньше слух о Ба Чау Лане, ударившем полицейского ножом в плечо, или молва об ограблении пассажиров, сделанном так красиво, что до сих пор никто не попался.
В маленьком переулке напротив Сада провожаний несколько мелких чертей обступили Тин Хиека. Один — в бесформенной старой шляпе, чудом державшейся на затылке, другой — звеневший медяками в кармане черных штанов, обшитых белой тесьмой, ухмыляясь, спрашивали Тин Хиека:
— Уважаемый Тин! Кто же мог попутать самого Нама?
Тин хмурился и ничего не отвечал. Ему было не до рассказов, он боялся, как бы самому не влипнуть.
Самый маленький из чертей, в костюме из местной ткани в черную и синюю полоску, зашипел прямо в ухо Тину:
— Ха! Не придуривайся! Говори, кто сцапал Нама и куда смылся Ба Чау Лан? А то сожму зубы и подарю кому-нибудь твое ухо!
Тин Хиек обозлился и отогнал мальчишек:
— Некогда мне с вами возиться! Проваливайте, пока не подвесил!..
Не успел еще Тин замолчать, как появились Ба Бай, Мыои Кхай и Ты Лап Лы со Вторым, Третьим и Четвертым Малыми. Они предложили Тину пойти домой к Наму и рассказать обо всем Бинь.
— Я считаю, — заявил Хиек, — нам ходить туда ни к чему. Легавые, ясное дело, засели у его дома, всех могут накрыть.
— Ну и скотина же ты! — засмеялся Ты Лап Лы. — Уверен, ты просто боишься, как бы не пришлось подкинуть жене Нама пару пиастров, — вот и мудришь!
— Слушай, Тин! — вмешался Ба Бай. — А тебе не страшно будет встретиться с Намом? Уж я-то не загибаю… Если ему капнут про наш разговор, тебе уже никогда не пригодятся твои башли… В его доме всегда был накрыт для нас стол. Кому не пофартило, кто ходит пустой, бывало, месяцами жрал за его счет, а если кто загудит в гостиницу, Нам устраивал передачку и не забывал сунуть туда кеннеп…[19] Если б не твои номера, Нама бы не замели. Смотри, с такими замашками недолго и жмуриком стать.
Минуту спустя вся компания шагала к Малому базару. Измученная тревогой и ожиданием, Бинь лежала на кровати. Вдруг дверь медленно отворилась. Бинь бросилась к двери и столкнулась с Ба Баем.
— Это ты, Ба! О, да вы все явились!
— Здравствуй, сестричка!..
Бинь хотела угостить их чаем, но Ба Бай остановил ее:
— Не надо, не беспокойся. Сядь-ка лучше, я расскажу тебе что-то… Знаешь, сестричка, Нам в гостинице.
Бинь побледнела.
— Мой муж, его… посадили? — с трудом выговорила она.
— Да! Два дня назад!
Бинь дрожала, ноги ее подгибались, она схватилась за кровать, чтобы не упасть.
— Да ты не волнуйся, рано или поздно его выпустят.
— За что его взяли? За что?..
Ба Бай взглянул на Тин Хиека, потом сказал:
— Его взяли по делу об убийстве на озере Тхан… Ну, да это пустяки, сестра…
— О боже, теперь я погибла!
— Ничего, не отчаивайся. Он никого не пришил, и вообще с этого дела ничего не взял, а младшие взяли вину на себя. Все идет, как надо… Следствие кончится, и его отпустят.
Потом заговорил Ты Лап Лы:
— Успокойся, сестра. Ну посидит самое большее… пару месяцев.
Бинь рыдала и рвала на себе одежду. Ты Лап Лы нахмурился.
— Это же пустяки, время пройдет быстро, как сон. Ты только не волнуйся. Мы не допустим, чтоб ты хоть в чем-то нуждалась. Будем отдавать тебе первую долю… Все как при Наме…