В начале Гостевой улицы Нам вдруг заметил Ты Лап Лы. Он постучал ногой по дну коляски, приказывая рикше остановиться, и, махнув рукой, окликнул дружка. Тот со всех ног бросился к коляске, радостно похлопал Нама по плечу и спросил:
— О, когда же ты вышел?
— Сегодня днем, братишка.
— И куда ты теперь?
— Вон туда, куда ж еще? — Нам указал на одну из харчевен. — Пойдем за компанию, а?
Ты посмотрел на другую сторону улицы, потом взял Нама за руку и повел в харчевню как раз напротив той, куда Нам собирался зайти.
Усевшись поудобнее, Нам велел принести две миски лапши, мяса, разных приправ и водки. Вдруг Ты шепнул ему:
— Слушай, Нам! Там карась — кайстра[22] набита, полно башлей.
— Ты его уже щупал? — усмехнулся Нам.
— Нет! Он сунул их в клифт[23], застегнулся, трудно взять, черт!
Нам нахмурился:
— Откуда ты знаешь, что он не пустой?
— Мелкий черт сказал, он только что получил девять диконов с хозяина рыбной лавки. Я его вел и как раз встретил тебя.
Подошел официант с подносом и принялся расставлять блюда и чашечки с приправами на столиках незнакомца и Нама. Бинь колебалась, не зная, с чего начать. Ты быстро сказал ей:
— Берите, сестрица, все, что вам нравится, а мы пока выпьем. И нечего зырить туда: карась допрет и сорвется.
Бинь кивнула и начала накладывать лапшу сперва Наму, потом себе. Она хотела было приняться за еду, как вдруг Нам остановил ее и, налив полчашечки водки, заставил выпить. Когда два графинчика были выпиты, Ты Лап Лы велел принести еще полбутылки. На этот раз Нам наполнил чашечку Бинь до краев. Бинь пыталась отказаться, но Нам ничего не хотел слушать. После второй чашки Бинь раскраснелась, лицо ее сморщилось в уморительную гримасу. Нам и Ты расхохотались. Бинь смеялась вместе с ними.
Водка горячими волнами разошлась по всему телу. Сначала Бинь смущалась, потом перестала обращать внимание на посторонних; тело совсем не слушалось ее, стало каким-то невесомым. Такого с ней еще не бывало.
Блестящими глазами уставилась она на Нама, он отвечал ей горящим взглядом. Вдруг взгляд ее упал на мужчину с бумажником, она отвела глаза и улыбнулась Ты Лап Лы. Бинь уже не чувствовала жалости к этому человеку. А ведь недавно еще, когда Ты разговаривал с Намом, сердце Бинь отчаянно колотилось при мысли, что они хотят совершить преступление. Теперь же она просто слегка волновалась, ожидая, чем кончится их затея.
Неожиданно Ты расхохотался и сказал Бинь:
— Эх, сестра, а ведь вы хвалились, что только у вас и есть такая вещь!
Он подвел Бинь поближе к столику, где сидел незнакомец, и показал на висевшую на стене картину.
— Вот! Что скажете? Здесь и птицы, и тигр, и такие же развесистые деревья, та же «Встреча богатырей» — все точь-в-точь, как у вас!
Нам из Сайгона подбежал к ним.
— Где, где? Дай-ка и я взгляну.
Ты Лап Лы быстро шагнул назад, уступив место Наму, и на секунду заслонил своим телом брошенное на стул короткое, легкое пальто… Будь у владельца пальто глаза и позорче, ему б все равно не заметить, как указательный и средний пальцы Нама скользнули во внутренний карман. Через мгновение толстый бумажник с деньгами был уже в левой руке Нама и очутился в кармане у Бинь.
А человек по-прежнему сидел, наклонившись к чашке с супом, и ел как ни в чем не бывало.
Все трое вернулись на свои места. Ты мигнул Наму:
— Отканывай![24]
Нам оттопырил губы.
— Опрокинем еще по чашечке, чего спешить.
Сердце Бинь гулко забилось, она тихо упрекнула Нама:
— Опрокинем! Смотри — сам перекинешься!
Бинь торопливо вышла на улицу. Нам остался купить ароматных сигарет. Было уже совсем темно, на противоположной стороне улицы за шпалерами заморских растений едва виднелись фигуры прохожих. Через некоторое время загорелись фонари, но их слабые желтоватые лучи не в силах были разорвать завесу мрака, окутавшую шумную, суетящуюся толпу.
V
Маленький Шео передернул плечами и, запустив большой палец в ноздрю, солидно произнес:
— Чего зря трепаться-то!
— Не веришь?
— Нет…
Другой мальчишка, Минь, грубо сказал:
— Восьмая Бинь — твоя бабушка, что ли? Чего ты так за нее заступаешься?
Шео засмеялся, презрительно сморщив нос.
— А кому какое дело? Тебе-то что, если я заступаюсь за бабку?
— Господи! Да мы сами видели, своими глазами, как она работала. Тебе правду говорят, а ты не веришь!
22