Я старалась сдерживаться, но негодование переполняло меня, и я говорила очень резко. Линь молча слушал, низко опустив голову. Вот такой он был, этот Линь: то разговорится — не остановишь, а то вдруг замолчит — и слова из него не вытянешь. В такие минуты мне становилось жалко его. В общем, трудный он парень. Мне и хотелось видеться с ним, чтобы знать последние новости о Тхань, и в то же время я боялась этих встреч.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Я проснулась и села на кровати. Что происходит? Со всех сторон слышны выстрелы. За стеной семья дядюшки Шау тоже проснулась от шума. На улице творилось что-то невообразимое. Винтовочные выстрелы, пулеметные и автоматные очереди то приближались, то удалялись. Особенно сильной перестрелка была в районе Дворца независимости, совсем недалеко от нашего дома. Кроме того, с улицы доносился рев машин и бронетранспортеров. И вдруг я услышала, кто-то громко крикнул: «Переворот!» Я выскочила из дома. Мимо меня бежали люди, на ходу переспрашивая друг друга:
— Что? Переворот?..
— А кто совершил?..
— Кто захватил власть?..
— Кто сказал, что переворот?..
— Да по радио сообщили!..
— Радиостанция давно молчит!..
Я бросилась в дом врача Ти, который работал в министерстве здравоохранения, мы были знакомы с его женой. Я сразу же прошла в комнату для гостей. Вся семья теснилась возле радиоприемника, и никто не обратил внимания на мое вторжение. Ти, склонившись над приемником, усиленно крутил ручки, пытаясь поймать какую-нибудь станцию, но из динамика доносился только треск, какие-то непонятные звуки и голоса иностранных радиостанций.
— Радиостанция Сайгона действительно молчит, — сказал наконец Ти. — Видимо, слухи о перевороте — это правда!
И тут он увидел меня.
— Вы слышали что-нибудь?
Не успела я произнести слово, как под окном раздался торжествующий голос: «Уже захватили Дворец независимости!»
Я опрометью выскочила на улицу и побежала к дому. И снова прохожие спрашивали друг у друга:
— Кто захватил дворец?
— Революционная армия!
Я остановилась и спросила говорившего:
— При чем здесь революция?
— Раз переворот — значит революция…
Не дослушав ответа, я вбежала в дом и стала лихорадочно переодеваться. Дядюшка Шау остановил меня почти на пороге:
— А ты знаешь, кто там захватил власть?
Шау торговал европейскими лекарствами в аптеке на улице Тандинь и теперь пытался выяснить, сумеет ли он пройти в аптеку.
— Не знаю, — коротко бросила я на ходу. — Пойду посмотрю, что там делается.
— А может, лучше не выходить из дома? — вмешалась жена Шау, но он перебил ее:
— Да ничего! Что бы там ни говорили про этот переворот, я думаю, к дворцу пройти можно.
Я выскочила из дома и проулками выбралась на центральную улицу. Всюду толпились люди. Кто-то громко рассказывал:
— Военные совершили переворот, захватили Дворец независимости, радиостанцию, Генеральный штаб, аэродром Таншоннят, главное полицейское управление, городское полицейское управление…
Но тут же я услышала совсем другое: что около Дворца независимости и здания Национального собрания идет бой. Одни спрашивали, кто совершил переворот, другие отвечали, что переворот совершили военные, армия, а кто-то добавил: революционная армия. И вдруг громкий голос произнес:
— Кончилось господство одной семьи!
Я остановилась и услышала, как тот же голос продолжал:
— Части Вьетконга только что вышли из Тхутхиема!
Тут я вообще перестала что-либо понимать: кто же все-таки совершил переворот — наши или кто-то другой? Сайгон бурлил, толпы возбужденных людей заполнили улицы. Я совсем недавно была в Биенхоа, а Хиен и Нен побывали в Танане и Бенче. Мы видели, что в провинции назревают какие-то события. Волна недовольства докатилась до столицы. Рабочие бросали работу, бастовали. На улицах то и дело возникали стихийные митинги и демонстрации. Власти устраивали массовые облавы, арестовывали тысячи людей. Прогрессивных журналистов и писателей без суда и следствия бросали в тюрьмы. Мне сказали, что среди арестованных оказался и учитель Тан, преподававший физику в нашей школе. Многие из тех, кого арестовали в эти дни, потом бесследно исчезли. Одни говорили, что их тайком убили, другие под большим секретом рассказывали, что эти люди ушли в освобожденную зону. А недавно Усатый Линь сообщил мне, что его отец и несколько уважаемых людей города посетили президента Зьема, чтобы потребовать реорганизации правительства, но тот отказался их принять.