Но, сказав так, он с опаской смотрел, как волны, налетая, точно коршуны, клюют их кроны по листику, ломают сучья… «А как же, если кому срочно понадобится на тот берег? — печально подумал он. — Прежде мне такой паводок был нипочем. Силы хватало — хоть отбавляй! А нынче еле доплыл до вешки. А уж паром-то, когда ночью его сорвало, и не пытался удержать… Не по плечу мне это дело теперь. Неужто пора на покой?»
Он выпрямился и, словно проверяя силы, потянулся так, что захрустели суставы, и развел в стороны руки. Кисти были огромные, обветренные, загорелые, и он остался ими доволен, но мускулы сделались дряблыми и, когда он согнул руки в локтях, не налились, как бывало раньше, приятной железной твердостью, а обвисли. «Эх!» — крякнул с досадой старик.
И тут увидел всадника, скачущего вдоль берега во весь опор. «Кто бы это! — в тревоге подумал он. — Стряслось что или, может, угодил кто в воду и тонет?»
Старый паромщик кинулся с пригорка вниз, всматриваясь в пенную, извивающуюся водоворотами реку, но никого не увидел. Однако если человек спешит к нему во время наводнения, это не может быть случайностью… Кто-то терпит бедствие, сомнения нет! Он вгляделся повнимательнее и узнал во всаднике Дорига, который на полном скаку во весь голос что-то кричал ему, но шум воды заглушал его крик.
Схватив брошенную у берега клюку, старик зашагал ему навстречу, и ветер теперь помогал ему, подгонял в спину.
— Дэндзэн-гуай, куда бежишь сломя голову? — вместо приветствия насмешливо сказал Дориг, осаживая взмыленного коня.
— К тебе, — неуверенно ответил старик. — Вижу, скачешь… Подумал, может, несчастье?
— Да уж чего хорошего, — посмеиваясь, сказал Дориг. — Как же ты так опростоволосился? Паром-то твой унесло… А ведь полевые работы в разгаре, людям надо на тот берег. Что делать будешь?
Старику стало стыдно, и он опустил голову. А Дориг, похохатывая, крутился рядом на своем коне.
— Постарел ты, отец, не справляешься с обязанностями паромщика, — продолжал нахально упрекать его Дориг.
— Ты бы лучше взглянул, сынок, не видно ли, где прибился паром? — смиренно попросил Дэндзэн. — Глаза мои совсем никуда, никак не разгляжу его. Однако знаю, что не могло его протащить мимо Лошадиного брода. Наверное, там и застрял. Взгляни-ка!
Дориг прижал повод коленом, вытащил из-за пазухи закутанный в хадак монокль и, важно развернув его, пристроил к глазу.
— Ну что? — поторапливал его старик. — Видно паром в твое волшебное стекло?
— А как же, — весь надувшись спесью, ответствовал Дориг. — В мое стекло все видно. Вон он, твой паром стоит на мели.
— Только бы его не расколошматило, — вздохнул Дэндзэн и умолк.
— Отец, — вдруг вкрадчиво заговорил Дориг, — Селенга не одному тебе доставила неприятности… Вот и у меня случилась беда: унесло два красных сундука с разным барахлом. Не выбросило ли их где-нибудь здесь на берег? Об этом я и кричал тебе еще издали.
— Ай-яй, — сокрушенно покачал головой старик. — Сундуки, говоришь, унесло? Жалко мне тебя, сынок… Но нет, не видел их что-то.
— Целый уртон отмахал, и все напрасно, — пожаловался Дориг. — Кого ни спрошу, все отнекиваются: не видал, мол. А ты здесь, по-видимому, с утра. Неужто не проплывали?
— Ох, сынок! Деревьев пронесло ужас сколько, а вот сундуков не заметил, нет.
— Да у тебя, сам ведь сознался, зрение плохое. И вообще ты стал вроде старого пса! Сидел бы дома лучше да грел кости, — проворчал Дориг.
— Хотел измерить паводок, вот и пришел, — словно оправдываясь, сказал Дэндзэн.
«Врешь, старый хрыч, не за тем ты сюда притащился! Все одним миром мазаны», — подумал Дориг, но вслух ничего не сказал.
— Значит, ваш айл совсем затопило? — спросил старик.
— Н-нет, — с легкой запинкой ответил Дориг. — У нас еще ничего… Но сундуки хранились в другом айле, в излучине Булан-Дэрс. Там наводнение страшно как похозяйничало!
— Надеюсь, жертв нет? — забеспокоился Дэндзэн.
— Люди целы, а вот сундуки с одеждой, постели, посуду — все унесло. Когда же вода пойдет на убыль? Как считаешь, а? Ведь ты у нас опытный речник! Поди-ка, разбираешься в паводках Селенги, не так ли? — льстиво сказал Дориг.
— Трудно сказать, сынок. Думаю, вода пойдет на убыль только через неделю. Пока, наоборот, прибывает… За сегодняшнюю ночь — тридцать один вершок.
— Ишь ты, какая точность! Откуда тебе это известно?