Она еще долго всматривалась из-под руки в безбрежные речные просторы, ища и не находя на них заветной лодчонки, потом вытерла слезы, взяла пустое ведро и поплелась к майхану.
А лодка, ныряя в волнах, благополучно миновала первые две протоки и оказалась в тихом месте между двумя затопленными островками. Дэндзэн перестал грести, смахнул рукавом пот со лба, положил весла на борта и закурил свою трубку. Молодая женщина сидела, бессильно откинув голову на грудь поддерживающего ее мужа.
— Жива, дочка? — спросил старик.
— Жива, — отвечала она улыбнувшись.
Улыбка, правда, вышла слабая, бледная. Дэндзэн поднялся, взял шест и стал подталкивать лодку с кормы, чтобы ускорить ее ход. Седая косица его трепыхалась на ветру, словно кисточка на древке знамени.
— Ох, и травы тут, бывало, накашивали на острове! — мечтательно заметил старик. — А нынче такая большая вода, что, пожалуй, и на пару телег сена не хватит. Почву наверняка заболотит. Придется с дальних покосов возить.
Женщина задремала. «Бедняжка, — подумал старик. — Намучилась».
— Не разбуди ее, сынок, — шепотом сказал он. — Да прикрой ей голову, как бы не напекло. Намочи платок-то! И комаров отгоняй, чтобы не досаждали.
Молодой человек последовал совету старика.
— Прошлую ночь глаз не сомкнула, — также шепотом сказал он. — А вы не устали сами? Давайте я вас сменю, пока течение спокойное.
— Ничего, ничего, сынок! Сиди себе. А то встанешь, она проснется. Пусть немного отдохнет.
«Вот и моя Донгор, бывало, когда сено возили по осени, прижмется головой к борту и дремлет… Доверяла мне, целиком на меня полагалась. Да и теперь верит. Не то разве бы отпустила сегодня в такой опасный путь? — думал старик. — Знает жена, что коли уж взялся — не подведу. Хорошо все-таки сознавать, что старуха моя в меня верит!»
Он улыбнулся. Рубаха его надулась за спиной от ветра и хлопала и трепетала, словно парус. Молодой человек взглянул на него с любопытством.
— Мы просто поражаемся вашей выносливости, — сказал он почтительно.
— Э-э, сынок, привычный я к этому делу. С тех пор как себя помню, другой работы не знал. Вот только недолго мне небо коптить, седьмой десяток разменял. Подохну скоро, как старый баран.
— Вот бы никогда не поверил! Вы выглядите гораздо моложе.
— Ну спасибо, утешил, — сказал старик. — Сейчас войдем в третью протоку, там большое волнение. Сиди не двигайся, ладно?
Дэндзэн положил шест, сел и проворно, как молодой, ухватился за весла. Лодку дернуло: она попала в сильный поток. Правое весло старик держал неподвижно, разве чуть-чуть табанил, а левым выгребал изо всех сил, пока лодку не развернуло в нужном направлении. Тогда он заработал обоими веслами вместе, и лодка врезалась носом в волны, как нож в масло. От качки молодая проснулась и испуганно посмотрела на воду.
— Дедушка, а что это там плывет прямо на нас? Ой, мы не столкнемся? — в страхе спросила она.
— Где? — Старик наставил ладонь козырьком, взглянул в указанную ею сторону и тотчас приналег на весла.
То ли от жары — наступил полдень, и солнце пекло нещадно, — то ли от напряжения, но пот катил по его лицу градом, кадык так и ходил под кожей. На шее веревками вздулись жилы.
Едва лодка проскочила полосу сильного течения, как мимо, чуть не задев ее, промчался какой-то большой, тяжело переворачивающийся в воде предмет. Дэндзэн, вглядевшись, признал в нем один из тех сундуков, за которыми охотился Дориг.
Старик зло сплюнул и спросил:
— Вы в каком родстве с Доригом?
— Он старший брат моей жены. Мы приехали к нему на лето в отпуск и…
— А почему же он сам не проводил вас ко мне? — насупившись, прервал молодого человека старик.