«Куда же они опять собрались?» — подумал я, входя в юрту. Там было жарко и многолюдно. Я узнал всех, за исключением какого-то человека весьма высокомерного вида, который восседал на самом почетном месте. Поздоровался с гостями. Слева на кровати сидели врач и продавец, а справа — ветврач и киномеханик. Водитель с жесткими усами устроился у самого очага…
После чашки горячего чаю завязалась оживленная беседа. Из нее я узнал, что человек, разговаривающий с Данзаном, не кто иной, как заместитель председателя сельхозобъединения. И я сообразил, что вчера ночью Данзан именно о нем вспоминал: «Все из-за этого нового товарища».
Каждый говорил о своем… Врач интересовался здоровьем скотоводов, ветврач — состоянием табуна. Продавец расхваливал свои товары и принимал новые заказы. Он аккуратно записывал в свою тетрадь все заказы, включая и какие-то конфеты для Энхэ. Киномеханик же рассказывал содержание фильма, который он привез, и обещал в следующий раз привезти еще более интересную кинокартину. Один только водитель ни с кем не вступал в разговор; он то и дело выходил из юрты прогреть мотор. А вернувшись, чашку за чашкой пил горячий чай, будто боялся сам остыть.
В конце концов молчать ему, видимо, надоело, и он неожиданно обратился ко мне:
— Ну как вы чувствуете себя здесь? Должно быть, скучно вам, да и утомиться успели? И то сказать — что может быть хорошего на селе. Верно я говорю?
Мне показалось, что он непременно хочет получить от меня утвердительный ответ. Я же ответил неопределенно и в свою очередь поинтересовался у него делами скотоводов на зимовках, в бригадах, кормами и погодой. Водитель еще больше оживился:
— Из аймачного центра в наши края прибыло более ста машин — корма привезли. И молодежь на помощь скотоводам приехала. — Затем он начал говорить о шоферах, одних возносил до небес, других ругал на чем свет стоит и заключил: — Завтра еду в бригаду Цайдама. Заберу оттуда молодежь, и в обратную дорогу.
— А что за молодежь? — осведомился я.
— Да та, что приехала помогать скотоводам, ревсомольцы, — ответил он.
Мне было интересно из первых рук узнать о делах скотоводов, но многочасовой разговор в юрте пошел на убыль, и все стали возвращаться к своим делам. Заместитель председателя объединения и ветврач вместе с Данзаном поспешили в табун. Киномеханик с водителем выгрузили из машины палатку и начали устанавливать ее у стенки юрты: палатка была своеобразным «красным уголком». Продавец же заторопил Саран и Энхэ:
— Завтра рано уедем, так что, пока светло, забирайте свой товар.
Зимний короткий день быстро таял, и Саран скоро вернулась в юрту, чтобы готовить ужин. Молодой врач вызвался ей помогать. Вскоре вернулись и те, кто поехал осматривать табун. Как только начали подавать ужин, Данзан весело обратился к гостям:
— Товарищи! Мне кажется, что Очир-гуай плохо исполняет свои служебные обязанности… Меня-то он своей торговлей так и не охватил…
Продавец сразу сообразил, куда клонит Данзан, и стал оправдываться:
— А что мне делать, если хозяин табуна все время занят своими делами. Да я и не знал, сколько вам нужно было…
Все рассмеялись.
— Очир-гуай! Отгонщикам много и не нужно. Ведь у нас не праздник сегодня. Каждому по сто — и хватит. Да вам и виднее: ведь вы всю жизнь на счетах стучите, куда уж мне с вами тягаться. Но хочу предупредить, что я до сих пор как следует не принял своего нового помощника, а время бежит… Чего доброго, так и уедет, не дождавшись моего гостеприимства. И про моего второго помощника, который сейчас пасет табун, тоже не забудьте…
После ужина заместитель председателя объединения подозвал к себе ветврача и водителя.
— Я вас прошу временно заменить на пастбище Дэрэма: пусть он приезжает сюда, поужинает и посмотрит кино. А вы не вздумайте в его отсутствие растерять табун, — пошутил он.
Кино закончилось поздно, но в юрте табунщика все еще пылал огонь. Гости попили горячего чаю и, еще немного пошумев, стали укладываться.
Однако мне показалось, что Данзан и заместитель председателя еще о чем-то важном не договорили…